ДНК – не приговор - Стивен Хэйне

Широкая поддержка евгеники возникла не сама по себе, а во многом благодаря оживленным дискуссиям ведущих мыслителей того времени. Действительно, список сторонников евгеники начала ХХ в. будто взят из справочника «Кто есть кто». Александр Грейам Белл являлся председателем научного совета при Государственном архиве по евгенике. Идеи улучшения человеческого рода через селекцию были популяризированы в романах Герберта Уэллса и пьесах Джорджа Бернарда Шоу[419]. Евгеническое движение финансировалось такими семьями, как Рокфеллеры, Карнеги, Гуггенхеймы, Истмены, Келлогги и Вандербильты[420]. Президенты университетов, например Дэвид Старр Джордан из Стэнфорда и Лоуренс Лоуэлл из Гарварда, были ключевыми сторонниками движения. Поэтому к 1928 году курсы по евгенике предлагались в 376 университетах[421]. Теодор Рузвельт в некоторых своих речах побуждал правильных людей (то есть американцев англосаксонского происхождения с хорошей родословной) выполнять долг продолжения рода для своей страны. Считается, что он принял больше мер для популяризации евгеники, чем кто бы то ни было[422]. Хотя движение в США было более популярным среди белых протестантов, оно нашло сторонников и среди представителей афроамериканской интеллигенции. Например, У. Дюбуа утверждал, что только «подходящие» чернокожие должны продолжать род, чтобы улучшить имидж расы[423]. Подобным образом Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения продвигала евгенику путем конкурсов на «лучшего ребенка», преследуя все ту же цель улучшения генетического фонда страны. Вырученные средства направлялись на кампанию против линчевания[424].

В начале ХХ в. евгеника пленила политиков разных мастей: в отличие от большинства политических вопросов, ее поддерживали и правые, и левые. Консерваторов привлекала идея увеличения относительной доли людей их уровня. В то же время либералы признавали, что государство всеобщего благосостояния возможно лишь в том случае, если уменьшится число бедных, тех, кто зависит от государственной поддержки. К ним относился политик, который ввел всеобщее медицинское обслуживание в Канаде, Томас Дуглас – бывший премьер-министр Саскачевана, тесть актера Дональда Сазерленда и дедушка актера Кифера Сазерленда. В популярном телешоу его выбрали «величайшим канадцем». Дуглас выступал в защиту евгеники в своей магистерской диссертации в 1933 году, аргументируя, что необходимо попытаться разрешить социальные беды при помощи биологии[425]. Первый закон о стерилизации в Европе вышел в Дании, за которой последовали другие скандинавские страны, провозгласившие создание государства всеобщего благоденствия[426]. Представители прогрессивизма провозглашали евгенические утопии, в которых комбинация законов о стерилизации и социального обеспечения бесповоротно сократила бы количество человеческих страданий[427].

Некоторые современные организации, от которых меньше всего ожидаешь, имеют евгенические корни. К примеру, несмотря на то что Американская федерация планирования семьи ассоциируется с репродуктивными правами женщин, ее основательница Маргарет Сэнгер была ярой сторонницей евгеники. Ей принадлежит известное высказывание: «Больше детей от пригодных, меньше от непригодных – вот основная задача контроля рождаемости». Генетическое консультирование раньше именовалось «генетической гигиеной» или «профилактикой». Сейчас людям рассказывают о рисках передачи наследственных заболеваний потомству. Но изначально эта область сформировалась в результате попыток предотвратить рождение «неподходящих» детей. В наши дни задача консультанта – помочь родителям в принятии решений, без какого-либо принуждения. Тем не менее некоторые по-прежнему критикуют эту сферу деятельности как связанную с евгеникой[428]. Основатели двух крупнейших организаций по охране природы – Сьерра Клуба и Лиги спасения секвойных лесов – также тяготели к некоторым догмам евгеники. Лига спасения секвойных лесов в статном величии леса видела символ высшей человеческой расы. Сьерра Клуб, в свою очередь, придерживался мнения, что охрана окружающей среды зависит от контроля численности населения[429]. Становление этих организаций пришлось на момент, когда процветало расистское отношение к «второсортным» иммигрантам. Поэтому члены этих организаций считали, что для планеты было бы лучше, если бы определенные люди не размножались.

С глубоким чувством стыда я признаю: и у моей родной психологии есть евгенические корни. Так как сторонники евгеники стремились создать систему, где люди определенного генетического качества могли бы продолжать род, им требовался метод измерения общей генетической ценности человека. В развитие этой идеи психологи разрабатывали разные способы оценки интеллекта, который, с их точки зрения, показывал генетический потенциал индивида. Эта задача оставалась ключевой в области психологии до Второй мировой войны. Хотя об этом открыто не говорится ни в одном из основных трудов по нашей дисциплине, многие отцы-основатели психологии были активными членами евгенического движения, включая Карла Бригхэма, Джеймса Кеттелла, Роберта Фишера, Грэнвилла Холла, Карла Пирсона, Чарльза Спирмена, Льюиса Термана, Эдварда Торндайка и Роберта Йеркса[430]. Тесты на интеллект, подобные тем, что представлены в этой главе, стали ключевым инструментом евгенического движения для определения того, кому позволено иммигрировать в США и кому следовало пройти процедуру стерилизации.