Пожалейте читателя. Как писать хорошо - Курт Воннегут

В конце концов он вспоминает другое – как их охранники, «обалдевшие, расстроенные», вернулись на бойню (послужившую убежищем и им, и пленным) после того, как выглянули наружу и увидели руины, в которые обратился Дрезден после бомбежки.

Воннегут дает нам не описание разрушений, а реакцию персонажей на эти разрушения. Эта реакция передает трепет и ужас, лишающие дара речи: люди явно увидели нечто неописуемое.

~

Как увернуться от придирок

И еще один (пусть и не очень часто применяемый) вариант использования реакций персонажа или повествователя: с помощью таких реакций можно обезвредить потенциальные читательские возражения. К примеру, читатель упомянутого нами рассказа «Адам» мог бы запротестовать: «Да ладно, мужик вряд ли будет реагировать на рождение своего седьмого ребенка так же, как на рождение первого».

Когда двое отцов пьют в баре возле родильного дома, Суза заявляет нечто подобное. Он говорит Кнехтману, который пребывает в таком восторге от того, что у него появился на свет первенец:

Теперь читатель снова может в полной мере сопереживать точке зрения Кнехтмана.

В невероятно популярном (хоть и отвратительно написанном) романе Роберта Джеймса Уоллера «Мосты округа Мэдисон» (1992) один персонаж говорит: то, как женщина снимает сапожок, настолько сексуально и притягательно, что у него даже слов нет описать это – как и свою реакцию.

Ну и ладно, думает читатель – и прощает автору это проявление лености.

Меня очень раздражало, что столь паршиво написанный роман так увлек множество читателей. Я даже поручила своим студентам, которых обучала секретам написания художественной прозы, изготовить абзац, где то же самое описывалось бы максимально чувственно. За пять минут все отлично справились с этим заданием. Эффективность работы доказывалась тем, что, когда студенты читали свои описания вслух, у всех присутствующих взволнованно учащалось дыхание.

Но Уоллер очень хорошо проделал следующее: он показал, что если ваш персонаж тем или иным путем излагает возражения, которые могут возникнуть у читателя, то вам, автору, удастся выйти сухим из воды. В таком случае вам, фигурально выражаясь, простят даже убийство.

~

Действие

Персонаж и его поступки вечно приходят в столкновение друг с другом – и в жизни, и в литературе.

Характером человека во многом определяется выбор, который он делает. Верно и обратное: из этого выбора, из этих поступков вырастает характер.

Суть рассказывания историй – во взаимодействии неких заданных черт личности и конфликтной ситуации, которая возникает в повествовании, подталкивая персонажа к выбору и поступку, обнажая, меняя, углубляя его характер.

В «Матери Тьме» одна женщина говорит Говарду Кэмпбеллу, главному герою:

Однажды Хемингуэй посоветовал своей приятельнице Марлен Дитрих: «Никогда не путай движение с действием»[463].

И вы не путайте – особенно если пишете художественную прозу.

Представьте себе капризного ребенка, который бросился на пол и колотит по нему руками и ногами. Это – движение.

Или представьте полицейских, которые преследуют грабителей. Это ведь тоже движение, просто более активное.

В подлинном действии соединены осознание (когда на персонажа что-то произвело впечатление) и поступок, который совершается на основе этого осознания таким образом, чтобы в жизни персонажей (этого и/или других) что-то изменилось.

~

Как придумывать персонажей

Курт объяснял нам в Айове, что, если мы не в состоянии выдумать персонажа, можно взять за основу какую-нибудь кинозвезду.

Нам тогда показалось, что в этой рекомендации сквозит какая-то неприятная деловитость.

Хотя на самом-то деле за основу персонажа можно взять кого угодно. Когда дело пойдет, ваш герой постепенно будет становиться особенным – и с каждой последующей редакцией текста тоже. Просто это требует усилий.

Иногда персонаж действительно словно возникает из воздуха. Или так кажется. Воннегут создал на своем веку несметное множество самых причудливых персонажей и существ. Тут и «шах Братпура, духовный владыка шести миллионов членов секты колхаури», и гармониумы[464], и тральфамадорцы[465]… Даже машины (такие как ЭПИКАК, «Гокуби» и «Мандаракс»[466]) обладают у него индивидуальностью.

Как ему это удавалось?

Не знаю. Знаю лишь то, что воображение можно развивать – дав себе внутреннее разрешение и занимаясь соответствующими упражнениями. Вполне очевидно, что Воннегут постоянно разрешал своему воображению вволю резвиться.

~

Впрочем, у большинства главных героев Воннегута есть реальные прототипы.

В его первой, не опубликованной при его жизни повести «Начальная подготовка» один из центральных персонажей, Генерал, «…во многом списан с двоюродного брата отца Воннегута, который в Первую мировую служил капитаном в Радужной дивизии[467], а потом командовал своей семьей и фермой на армейский манер», как вспоминает Мадж Фейли, одна из близких приятельниц Курта[468].

Когда вышел первый опубликованный роман, «Механическое пианино», его коллеги по General Electric активно обсуждали, кто из сотрудников компании послужил прототипом того или иного героя. Многие персонажи в романе стали отражениями знакомых автора, особенно «главный герой» – описанная в книге компания, отражение General Electric.