Зов огня - Нина Трамунтани

Она снова рассмеялась. Снова мое сердце, казалось, остановилось на мгновение.

Боже мой, что здесь произошло? Я правильно ее поняла?

Мое будущее «я», казалось, задавало себе те же вопросы.

– Марсия. Скажи мне, что ты с ней сделала, – прозвучал мой дрожащий голос.

– Мы притащили ее к обрыву, где я впервые запустила свой дар, – прозвучало в ответ. – Фос и я. Она даже не сопротивлялась, когда я толкнула ее. Я прыгнула следом за ней. Я хотела, чтобы она почувствовала все то, что чувствовала я. Когда все закончилось, я похоронила ее. Прямо на берегу. Я оставалась там некоторое время, Фос был со мной. И знаешь что? Я наслаждалась каждой чертовой секундой.

Раздался крик, потом шипение, жар, так много жара, ярко-красного и оранжевого, пронизанного чернильно-черным.

– Единственное, чего не хватало, так это облегчения после этого, – продолжила Меламарсия. – Не пойми меня неправильно, я рада, что мы избавились от нее… Это сделало нас еще ближе. Но эта пустота внутри меня… Она никогда не исчезнет, я поняла это в тот момент. Это цена. Не буду больше думать об этом. Я родилась в хаосе, и хаос – это все, что я когда-либо знала. Я пережила это. Смогу пережить что угодно, пока он со мной. Чтобы уничтожить монстра, нужен монстр, он всегда мне это говорил. Это не наша вина. Это наша судьба. У нас не было выбора.

Я открыла рот, пытаясь что-то сказать, но из него вырвалось только бульканье.

Прежде чем я успела дать отпор, меня с силой потащили назад. Прочь от пламени, прочь от ее голоса, прочь от возможности узнать больше.

Мои веки распахнулись, и огонь превратился в лед.

* * *

– Это моя вина, это все моя вина!

Глаза Нерона наполнились слезами. Его лицо, нависшее прямо над моим, было белым, как мел. Это первое, что я заметила. Вторым был град, который бил в окна так сильно, что казалось, что они вот-вот разобьются.

Тупая боль в руке мгновенно вернула меня в настоящее. Я выпрямилась и бросила на нее взгляд. Рядом со мной образовалась лужа крови и моя кожа была испачкана ею. Но рана под ней, как и ожидалось, не была открытой и опасной для жизни, казалось, что прошла как минимум неделя. По опыту я знала, что была без сознания несколько минут, может быть, даже не более получаса. Достаточно времени, чтобы рана зажила в рекордно короткие сроки, в то время как мне самой это казалось всего лишь несколькими мгновениями.

Я глубоко вдохнула.

Нерон дрожал так сильно, что его зубы клацали, и теперь откинулся назад, пока его спина не уперлась в опрокинутую полку. В конце концов, мы все еще были одни в комнате.

Внезапно я вспомнила, что Пикабо сказал мне, когда появился у меня дома, чтобы предупредить. Нерон принимал лекарства. У него были проблемы со здоровьем. И даже если для меня это было всего несколько мгновений, он был свидетелем каждой минуты, пока я была без сознания.

Тошнота поразила меня, как удар кулаком.

– Как… как ты? – выдавил он.

Я не могла ответить. Как? Как я должна была сказать ему, что видела?

– Мне так жаль. Я сожалею о том, что сделал с тобой. – Он вздрогнул. – Я разрушил твою жизнь только потому, что не мог выносить свою собственную.

Это было опьянение? Моя власть над ним? Было ли это причиной того, что он произнес эти слова и выглядел так, будто весь масштаб того, что он сделал, только что поразил его?

Я покачала головой. Плевать. Мне придется заставить его говорить. А потом нужно как можно скорее убраться отсюда и поговорить с кем-нибудь, пока я не потеряла рассудок.

– Что вы знаете о Фосе? – спросила я, фиксируя его лицо, хотя было просто невыносимо смотреть на муки, которые он, казалось, только что пережил.

Внезапно его тело расслабилось, и он поднял голову.

– Он еще хуже, чем я, – сказал он монотонно. – Он убил свою собственную семью, и я не знаю почему. Он непредсказуем. Он… он работал с Гайей. Я пытался предупредить ее, когда понял, что она объединилась с ним, но… – его голос сорвался, – моя гордость была слишком велика. Она разбила мне сердце, не желая больше общаться со мной.

О боже. О боже, я все время ошибалась, не так ли?

Нерон, Арья, Омилия… Были ли они меньшим злом?

Неужели этот город состоял только из маньяков?

– Так вы ненавидите Фоса не только потому, что он считает, что разделение одаренных – это чушь? – прошептала я.

Нерон покачал головой, потом указал на шрамы на своем лице.

– Он хотел убить меня. Поклялся мне, что когда-нибудь вернется и завершит свою работу.

Я содрогнулась.

– Фос оставил вам этот шрам?

Словно в трансе, Нерон кивнул.

– Незадолго до раскола старейшин, перед тем как они с Гайей ушли. Я так долго пытался поддерживать внешнее спокойствие, и все же… Я начал с нетерпением ждать того дня, когда он вернется и все закончится. Но если… если… ты… – Он помедлил, и ему не удалось закончить фразу.

– Каковы ваши истинные намерения? – продолжала я спрашивать, отчаянно пытаясь отвлечь разговор от своего видения. У меня был свой ответ. И я имела над ним высшую власть. Сколько инвентов и одаренных подчинялось ему? Я могу приказать ему все, что хочу, он подчинится. Внезапно мне стало холодно.

Он моргнул. Его взгляд остекленел.

– Гайя. – Он прошептал ее имя, словно боялся, что боль разорвет его на части, если он произнесет его громче. – Мне нужно к Гайе.

– Это невозможно, – услышала я свой голос. Я с трудом выпрямилась, хотя меня охватило головокружение, а тошнота стала еще сильнее.

– Ты… ты не можешь указывать мне, что… что делать, – выдавил он. Казалось, каждое слово стоило ему невероятных усилий.

Слезы навернулись мне на глаза. Нет, я могу это сделать.

Никогда еще я не видела Нерона таким слабым, таким сломленным, таким… человеческим.

Я не была обязана открыть ему правду. Я ему вообще ничего не должна. Я могу щелкнуть пальцами, и все исчезнет.

Но вдруг я увидела перед собой Уилла. Увидела Иви. Пустоту в их глазах. Я думала обо всех людях, у которых не было выбора. Люди, которых я любила. Люди, обреченные подчиняться, не имея возможности сопротивляться.

Я не буду такой, как Меламарсия. Даже если я могла спасти всех нас, сделав это. Я не заберу то, что у него осталось. Ни один человек не заслуживает того, чтобы его лишили воли.

– Вы не можете пойти к ней, потому что она мертва, – сказала я. А потом, не дожидаясь его реакции и не давая себе возможности передумать, развернулась и выбежала в коридор.

Слезы текли по моему лицу, ослепляя. Меня потрясла не моя собственная боль. Это была боль каждого одаренного и инвента в этом проклятом богом городе. Любого человека в мире, у которого не было выбора.