Выбор королевского дознавателя - Ульяна Муратова

редкие слова. Зато Аршес говорил на нём очень хорошо. Но синие волосы и характерные черты лица выдавали в нём гайрона, поэтому сойти за местных у нас при всём желании не получилось бы. Да и одеты мы были иначе — сняв традиционный халат, Аршес остался в вышитой мною рубашке и достаточно тонких шальварах, а тут носили либо шальвары из плотной ткани, либо вовсе кожаные штаны очень странного кроя. Обтягивающие все самые неприличные места. Несколько раз я даже невольно засмотрелась на одетых таким образом мужчин и получила предостерегающий взгляд от гайрона.

— Интересующее нас лицо будет праздновать вступление в совершеннолетие трёх своих сыновей, — шепнул мне на ухо Аршес, переключая на себя моё внимание.

— Судя по количеству подушек, соберётся целая толпа. Как ты сможешь разобрать все разговоры?

— У меня отличный слух. А ты постарайся не отвлекать. Будем считать, что мы на задании. Я слушаю, а ты ешь.

«Хорошее задание, почаще бы тебе такие давали», — обрадовался внутренний голос.

Ардан заказал кучу разных блюд и устроился головой у меня на коленях. Я опёрлась спиной на большую подушку и мерно перебирала пряди его волос. Когда принесли горячий ягодный чай, отхлебнула несколько глотков. Пожалуй, не так уж сложно быть шпионами. Наш столик постепенно заставляли самыми разными толстодонными тарелками, у которых почему-то был краник сбоку.

— Аршес, а почему тарелки такие странные? — с любопытством спросила я, разглядывая необычную конструкцию, а затем потянулась к одной рукой.

— Лучше не трогай. Они ещё горячие и тяжёлые. Это тарелки с двойным дном. Вот сюда, внутрь, наливают кипяток, тарелка нагревается, и еда на ней долго не остывает, — пояснил ардан. — Чашки у них тоже такие, только внутри между двумя стенками пустота, чтобы не горячо было брать руками.

— И сколько лаурдебатов в год здесь так холодно?

— Четыре-пять. У них и лето прохладнее. Тихо!..

Аршес приоткрыл занавесь и осторожно выглянул. За соседним столиком собиралась большая компания. Множество женщин, детей, подростков, пожилых людей. И даже несколько совсем дряхлых старушек. И среди них — рослый статный лысый мужчина с короткой чёрной бородой. Гаиз Нагусир собственной персоной. Взгляд пронзительно-чёрных глаз откровенно пугал. Я отпрянула и спряталась за спиной гайрона.

Не проронив ни слова, Аршес снова лёг головой мне на колени, на этот раз чутко вслушиваясь в происходящее за тонкой перегородкой из ткани. Там творилась суматоха, раздавались возгласы, вскрикивали дети, иной раз взрывался смех. Но стоило зазвучать басовитому голосу Гаиза Нагусира, как остальные стихали. Говорил он мало, редко, но в такие моменты даже неразумные малыши замолкали, переставая капризничать.

Меня от этого тихого, наполненного скрытой угрозой голоса бросало в неприятную дрожь. Такой человек не остановится ни перед чем, если видит свою выгоду. Не нужна хвалёная интуиция Аршеса, чтобы понять, что это за фрукт.

Гайрон внимательно вслушивался в разговоры за соседним столом, а я одной рукой поглаживала его по густым волосам, а второй выполняла ответственное задание — ела. Наевшись, я откинулась на мягкие подушки. В какой-то момент даже задремала. Сказались бессонные ночи и закинутая на мои колени тёплая рука, да и вкусная сытная еда сыграла не последнюю роль. Очнулась, только когда Аршес погладил меня по щеке.

— Ви, они ушли.

— Что тебе удалось узнать?

— Ничего особенного. Но теперь я укрепился в подозрениях, что зайтан Нагусир замазан в этом деле по самые уши. Он выглядит, как человек, который вполне мог бы отдать приказ проводить опыты над детьми. Зато хотя бы одна странность объясняется.

— Какая?

— Понятно, почему его дети не учатся в академии: ни у одного из них нет дара, нечего им в академии делать.

Я окинула стол сонным взглядом. С него на меня жареными глазами смотрела вкуснейшая рыба. В присутствии Аршеса на её провокации я не поддавалась. Но сейчас-то он ушёл расплачиваться за ужин. Вот серьёзно, не станет же он проверять, на месте ли у уже съеденной рыбы глаза? Я с наслаждением выковыряла один и быстро засунула в рот. Следом — второй. Какое наслаждение! Пряный вкус неповиновения заиграл на языке. Аршес вернулся, мазнул взглядом по столу, а потом посмотрел на меня. С укоризной посмотрел. Вот ведь же, королевский дознаватель. Сейчас будет до меня дознаваться!

— А где глаза, Виола?

Ещё и смотрел на меня так… осуждающе.

— В надёжном месте, — пискнула я в ответ, вжимая голову в плечи.

— Ви, ты съела глаза у рыбы? Зачем? Почему? — обречённо спросил ардан. — Если ты не наелась, мы можем взять что-нибудь на вынос.

Это хорошая идея! И совершенно никак не противоречит тому, что я сделала.

— Я сыта, но ты всё равно обязательно возьми на вынос пироги, — широко улыбнулась я, постаравшись увести его подальше от темы.

— Ви, зачем ты опять съела глаза?

Вот ведь рыбий окулист! Чего он ко мне пристал? Жалко, что ли?

— Ну съела и съела, вернуть не смогу! — насупилась я.

— Да пойми ты, наконец, что у тебя больше нет необходимости съедать всё подчистую! Рыбы этой — завались! Хоть ведро съешь! — негромко, но очень горячо проговорил Аршес.

— А чего ты тогда жадничаешь? Ну нравится мне. Может, я всегда мечтала съесть ведро рыбьих глаз! — обиженно ответила я и отвернулась, чтобы не смотреть на его лицо.

Чего он прицепился ко мне с этими глазами? Сам не ест, другим не даёт.

— Ви, ну так же нельзя…

— Почему нельзя? — насупилась я. — Вот нравится мне, что в этом такого? Почему нельзя-то?

Аршес удивлённо замер, не находя логичного ответа.

— Тебе правда нравятся эти… этот… вкус? — осторожно спросил он.

— Да! Нравится. А когда ты меня на эту тему третируешь — не нравится. Вот.

Я с вызовом посмотрела на гайрона. Он чуть сощурился и лукаво улыбнулся. Не к добру. Но отступать я была не намерена.

— Добро пожаловать в реальность, зайтан королевский дознаватель. Я — твоя лазтана. И твоя лазтана ест рыбьи глаза. И птичьи хрящики. И… и уши козаров. И даже холодец из копыт!

— Ах вот как мы заговорили, — одновременно угрожающе и весело протянул Аршес. — Ну, держись, Ви.

Капитула двадцать вторая, о возвращении в Аберрию

Всю обратную дорогу до нашего временного дома Аршес хранил многообещающее молчание, а на его губах играла коварная улыбка. В том, что он задумал месть, я уже не сомневалась. Сомневалась, правильно ли себя повела. А потом решила — будь что будет. Он сам сказал, что деться от меня никуда не сможет.

Когда мы вернулись в маленький домик у обрыва, на улице царила ночь. А