Красный газ - Эдуард Тополь

Где-то в стороне от нас, на полдороге от аэропорта к Уренгою, остановился кортеж правительственных черных «Волг». Высокое московское и тюменское начальство вылезло из машин; и все, включая Горячева, Чебрикова, Богомятова, Гринько и Салахова, остолбенело смотрели на этот огненный фейерверк тундры, устроенный в честь «открытия газопровода» не московским архитектором, а Худей Вэноканом.

И еще дальше, в Уренгое, люди высыпали из домов, глядя на гигантский столб огня, рвущийся в черное полярное небо над головной компрессорной станцией. В языках этого пламени, казалось, плясали духи тундры…

Я остановила машину и бессильно упала грудью на руль. Слез не было. Было оглушающее пусто внутри, оглушающее пусто. Впереди была темная и молчаливая ямальская тундра, позади горела компрессорная станция. И почему-то – кстати или некстати – в моем сознании всплыл навязчивый мотив:

Мы идем по Уренгою,

Тундра окружает нас.

Ночь с полярною пургою

Сторожат ненецкий газ…

Легкая тундровая поземка переметала свет фар «газика» косыми стежками белого снега. Так всегда бывает накануне очередного бурана…

Из сообщений телеграфных агентств АР, UPI, Reuters и аккредитованных в Москве западных корреспондентов:

Москва, 11 января 1984 г.

…15 декабря 1983 года в районе газового месторождения Уренгой возник пожар, в результате которого было уничтожено импортное электронное оборудование, и поступление сибирского газа по новому газопроводу в Западную Европу пришлось отложить на значительный срок. «Вашингтон пост», ссылаясь на осведомленные круги в Вашингтоне и Париже, сообщила, что пожар уничтожил компрессорную станцию в Уренгое. Московские представители западных компаний, являющихся поставщиками оборудования для газопровода, отказались от официальных комментариев этих сообщений, хотя подтвердили, что транссибирский газопровод сможет вступить в промышленную эксплуатацию только через много месяцев.

Москва, 12 января 1984 г.

Советские службы информации и пропаганды пытаются опровергнуть сообщения о пожаре и взрыве на трассе сибирского газопровода. Официальное советское информационное агентство ТАСС опубликовало интервью с советским министром газовой промышленности Василием Дыньковым, который заявил, что «слухи, распространяемые буржуазными средствами массовой информации, являются лживыми и не имеют ничего общего с действительностью». Дыньков отрицает, что на трассе газопровода «Сибирь–Западная Европа» произошел взрыв, однако признает, что пожар на Уренгойской компрессорной станции действительно имел место. Он, однако, пытался преуменьшить масштабы этого пожара и причиненного им ущерба и заявил, что поврежденное в результате пожара оборудование будет заменено в ближайшее время.

По мнению западных дипломатов из Москвы, ущерб, причиненный пожаром газопроводу, более значителен, чем признал советский министр, однако, ввиду престижности этого сооружения и разгоревшихся вокруг него страстей, Советский Союз не хочет сообщить истинные факты.

КОМПРЕССОРНАЯ СТАНЦИЯ В УРЕНГОЕ.

ВО ВРЕМЯ ПОЖАРА УНИЧТОЖЕНО ЦЕННОЕ ОБОРУДОВАНИЕ ДЛЯ ГАЗОПРОВОДА «ВОСТОК – ЗАПАД».

ИНЦИДЕНТ В УРЕНГОЕ. ОСТАНОВЛЕН ЛИ ПОЖАР НА ЛИНИИ ГАЗОПРОВОДА?

Для Советского Союза строительство 2759-километрового газопровода стало проверкой технической мощи и вопросом национального престижа. По истечении двух лет Советы пытаются завершить 18-миллиардный проект в срок и доказать, что экономические санкции США затянуть строительство газопровода не повлияли на конечный результат. С чувством удовлетворения и восторга Москва объявила две недели назад, что сибирский газ пошел во Францию 1 января. Советское агентство печати «Новости» сообщало: «Нравится это Вашингтону или нет, газопровод – в действии».

Но даже тогда, когда Советы возвестили всему миру о своем успехе, по Москве ходили слухи об аварии. Говорят, от пожара на компрессорной станции в Уренгое пострадало ценное оборудование…

Пламя разрушило важнейшие электронные контролирующие устройства и щиты управления…

Западные эксперты считают, что пожар на станции Уренгой, крупнейшей из 47 запланированных компрессорных единиц, задержит строительство объекта. Совершенно ясно, что эксперимент по доставке советского газа во Францию скорее напоминает ловкий трюк. Западные специалисты по энергетике уверены, что газ скорее всего будет доставляться по ранее существующей сети советских газопроводов, нежели по новой линии из Сибири. «Мы не знаем, сибирский это газ или нет, и нет никакой возможности это выяснить», – заявил представитель французской газовой корпорации. А некоторые западные бизнесмены в Москве сомневаются и в том, что строительство газопровода будет закончено к концу 1985 года.

Журнал «Тайм», 23 января 1984 г

В Париже на Елисейских полях белые синтетические елочки трепетали крохотными рождественскими огоньками. «Мулен-Руж» полыхал неоновой рекламой, на соседних улицах и переулках одетые в ливреи и костюмы Санта-Клауса палестинцы зазывали прохожих в ночные клубы и бордели…

Зигфрид Шерц сидел в шумном бистро на Монмартре, невидящим взглядом изредка смотрел сквозь стеклянное окно веранды на продуваемую сырым ветром улицу и снова опускал глаза к своему крохотному столику. На столике была чашка кофе и письмо, которое он мучительно писал уже не первый день.

СССР, г. Уренгой Ямало-Ненецкого округа,

Управление уголовного розыска, следователю Анне Ковиной

Дорогая Анна!

В сумятице последних дней моего пребывания в Уренгое я не успел, а точнее, не решился поблагодарить Вас за то, что Вы спасли мне жизнь. Извините и – спасибо!.. Я не думаю, что когда-нибудь снова окажусь в СССР – после всего, что я пережил за время нашего короткого знакомства. Особенно впечатляющим был мой последний разговор с господином Чебриковым, когда в силу обстоятельств, о которых Вы, конечно, догадываетесь, я был вынужден взять на себя обет молчания относительно всего, что случилось в Уренгое на моих и на Ваших глазах… Конечно же, мне придется выполнить свое обещание и сдержать свое слово бизнесмена. Но память не подчиняется шантажу и приказам генералов, даже если это генералы КГБ… Я помню Вас, помню Вашего друга Вэнокана и даже Ани-Опоя… Анна! Если Вы когда-нибудь окажетесь на Западе по делам или в туристической поездке, прошу Вас – из любой точки западного мира позвоните мне в коллект, для Вас мой секретарь найдет меня, где бы я ни был, и через несколько часов я буду там, где Вы назначите мне встречу…

У этого письма не было шансов дойти до адресата, даже если бы оно каким-то чудом прошло через отдел перлюстрации зарубежной корреспонденции при Министерстве связи СССР. Просто в тот день, когда Шерц опустил это письмо в парижский почтовый ящик, Анны Ковиной уже не было в Уренгое. Она ехала поездом через всю Сибирь, с севера на юг, в Воронеж. В ее чемодане было короткое, на бланке управления уголовного розыска при МВД СССР, письмо-направление: