(Не) идеальный мужчина - Екатерина Орехова

class="p1">Легко коснувшись губ парня, я вскочила с его колен, не дав углубить поцелуй. Снова опустившись напротив него, я вспомнила, что он хотел о чем-то поговорить:

— Что ты хотел мне рассказать?

Роман снова поморщился, как будто бы я вынуждала его съесть лимон:

— Веронике предъявили обвинение в краже картин с аукциона, — я чувствовала как мои брови поднимаются от удивления, а глаза округляются. — Она мне только что звонила в истерике и просила помочь.

А эта фраза уже заставила нахмуриться меня. Когда же она отстанет от моего парня? Уже мы вроде бы все решили, а ей все неймётся. Ей что позвонить больше некому было?

Сейчас я чувствовала себя ревнивой кошкой, которой нужно было впиться в кого-то когтями. Раньше я не подозревала, что настолько ревнива. А сейчас хотелось вцепиться ей в волосы и трясти пока она не поймет, что это МОЙ мужчина!

— И что ты сделал? — я старалась, чтобы мой голос прозвучал говно и спокойно. Судя по ухмылке Ромы, получилось у меня не очень удачно.

— Позвонил ее брату и связался с адвокатом, — не сводя с меня взгляд, он протянул руку через стол и переплел наши пальцы. — Моя миссия на этом закончена, я не собираюсь туда влазить. Пусть сами разбираются. Просто хотел, чтобы ты об этом знала. Меня могут вызывать на допросы и так далее, но это не значит, что я как-то связан с Вероникой.

Рома поглаживал мою руку своим большим пальцем, явно пытаясь меня успокоить. Чувствуя его волнение, я решила отпустить себя. В конце концов, Роман пока что ничем себя не скомпрометировал.

Нужно и мне учится доверять ему.

63. Катерина

Рома лежал у меня на коленях и рассказывал мне о Мише Барсове. Я не понимала, как отношусь к этому парню. Вроде бы, я должна была на него злится за то, что он подставил Рому, но я не могла. Судьба уже и так его наказала слишком сильно. А я не знала, как бы я поступила на его месте…

Наверное, мне просто было жалко парня. Просто загубленная жизнь, которую он продолжал тратить на месть. Рома говорил, что парень практически помешался на Ольховском. Постоянно думал о том, как насолить Вадиму. И это были совсем не детские шалости…

— Мы с Андреем растерялись, не можем решить как на него реагировать, — голос Ромы ворвался в мои мысли и я перевела взгляд на парня. — Отправить его под суд? Вроде как жалко его, да и доказательств толком нет…

— Я думаю, что стоит отпустить ситуацию и посмотреть как она будет развиваться, — меня прервал звонок Роминого телефона, на экране высветился Алеев. Рома тут же занял сидячее положение и весь подобрался.

— Здравствуйте, господин следователь, — я изо всех сил прислушивалась к диалогу, но ничего не могла разобрать. Мой парень очень долго слушал собеседника, а потом отрывисто сказал: — Да, конечно. До завтра.

И положил трубку, отбрасывая телефон в сторону. Не успела я даже открыть рот, чтобы задать все возникшие в моей голове вопросы, как Рома опять опустился мне на колени, притягивая мои руки к своей голове. Я уже поняла, что ему особенно нравилось, когда я перебрала отросшие пряди. Он становился похожим на котика, который наелся сметаны и ластился к хозяину. А я была не против, меня успокаивали такие простые движения, да и приятно было находится так близко к любимому мужчине.

— Что будет завтра? — все-таки спросила я, нарушая уютную тишину.

— Алеев говорит, что они практически распутали клубок, который привел к краже картин, — Рома глубоко вздохнул и уставился в стену. — Завтра просил подъехать для дачи показаний и обещал рассказать подробнее. Хочешь со мной?

— Конечно! — воскликнула я, радуясь, что Рома сам предложил.

В кабинет следователя меня не пустили. Это было немного обидно, но я была довольна, что Рома просто взял меня с собой. Он предложил мне подождать его в машине, но я решительно направилась в здание и уселась на стул под кабинетом.

На меня странно косились, но я не обращала внимания. Мне было очень интересно, что именно рассказывает следователь Роме.

— Сука! Это ты во всем виновата! — крик разрезал практически полную тишину коридора. Я подняла голову, сталкиваясь с бешеным взглядом Вероники. Она была в наручниках и ее удерживал офицер. Девушка отчаянно пыталась вырваться и в какой-то момент ей это удалось.

Она тут же кинулась ко мне, а я на инстинктах вскочила и вскинула руки, пытаясь защитится. Тут же почувствовала удар в грудь и начала падать назад. Момент в воздухе я не запомнила, просто почувствовала резкую боль в голове и все начало расплываться перед глазами.

Видимо я отключилась на пару минут, потому что в следующее мгновения я уже видела обеспокоенные глаза Ромы, которые бегали по моему лицу, в то время на шустрые пальцы нежно ощупывали мою голову.

— Ром… — прохрипела я, чувствуя что голос мне не подчиняется. — Что?…

— Слава Богу, — прохладные губы тут же прижались к моему лбу и прошлись вниз по скуле. — Где болит, малышка? Не переживай, скорая уже едет.

— Зачем скорая? — в глазах медленно прояснялось. — Где Вероника?

Медленно, я попыталась сесть ровнее, оглядываясь по сторонам и понимая, что я нахожусь в кабинете у следователя.

— В камере, где ей и место, — я никогда не видела Рому таким злым. Даже когда на меня напал Марат, моему парню удавалось держать себя в руках, а сейчас он просто рвал и метал. В его глазах отображались молнии, а челюсти были крепко сжаты. Не хотела бы я сейчас оказаться на месте человека, на которого он злился. — Это все неважно. Пока что. Голова болит? Чем ты еще ударилась?

— Уже все хорошо, — несмотря на легкое головокружение, я хотела успокоить парня. Положила руки ему на щеки, вынуждая смотреть мне в глаза. — Ром, со мной все хорошо, — повторила я уверенно и с облегчением почувствовала как он расслабляется. Он прижал меня к себе крепче, а я только сейчас поняла, что он стоит на коленях перед моим креслом.

— О, Катя, вы пришли в себя. Отлично, — Алеев зашел в кабинет, а за ним показался врач скорой с чемоданчиком.

А дальше последовали масса манипуляций со мной. Как я не сопротивлялась, Рома настоял на полном обследовании и следующие несколько часов я провела в больнице, где осмотрели мою голову и взяли анализы. У меня было легкое сотрясение. Ничего критичного, просто нужно было сутки или двое провести в постели.

Я была не против,