Как стать маньяком. История жертвы обвинения - Александр Ковальчук

Но сестра в помощи отказала, мотивируя отказ отсутствием денег. Хотя тут же обмолвилась о том, что потеряет проценты на депозите, если снимет деньги. Тем не менее она, будучи риэлтором, успела за непродолжительный срок собрать и себе на квартиру, и дочке готовила жильё в качестве свадебного подарка. Но брат в эти планы как-то не вписывался. Да и не для того она в обход закона за годы братова отсутствия подготовила документы, делающие его бомжом. А он только спустя почти три года после освобождения узнал о наличии фальшивой доверенности, якобы от его имени.

А после того, как Степаныч выложил статью в интернете, где подробно всё это описал, сестра и вовсе подала в суд на выписку брата с занимаемой жилплощади – купленная квартира заранее была оформлена на неё. А параллельно написала заявление участковому о том, что брат якобы её шантажирует. Свидетелями в том и другом случае шли родители, не постеснявшиеся лжесвидетельствовать против своего ребёнка. А своего ли?! – в который раз подумал Степаныч. Ведь не могут родители сживать со свету своего ребёнка, каким бы плохим он ни был! Впрочем, их свидетельские показания и не нужны были особо – ведь на данный момент только она являлась собственником квартиры и могла кого либо вписывать-выписывать по своему желанию. И «брыкался» в суде он, ещё не зная о фальшивке, только для того, чтобы не сдаваться без боя.

А о совести и родственных чувствах речь в данном случае не шла вовсе – и в письме на электронную почту сестра уведомила брата, что с лёгкостью выпишет его за месяц. 21-й век – загрызи ближнего своего…

– Но ведь такого не может быть! – сказала как-то его жена по поводу происходящего. – Противоестественно это!

– Тем не менее, – грустно ответил Степаныч. – Я понимаю, что нормальному человеку проблематично поверить в такое. И всё-таки… всё это было. А как красиво и гениально закручено! – ведь чем больше у человека судимостей, тем меньше ему верят, особенно в правоохранительных органах. И ведь надо признать, что они правы в большинстве случаев. Сам долгое время пробыл в этой среде и должен признать, что шакалов, выживающих благодаря изощрённой подлости, среди них гораздо больше, чем матёрых волков, кормящихся своими клыками. Но количество моих судимостей увеличилось втрое только из-за того, что была первая судимость. И она же – единственная за дело!. Две других обеспечила милиция и… добрые люди.

– «Добрые люди» – это кто? – спросила Таня.

– В случае со второй судимостью они доподлинно известны – это две… плохих девочки, не захотевших отвечать за содеянное. А вот третья судимость… не могу ничего сказать с уверенностью. Знаю только, что не делал этого. Но как красиво всё было обставлено! Наверняка срежиссировал эту сценку человек с гибким, хитрым умом.

– И кто это?

– Да откуда я знаю, Таня! Могу только поимённо назвать тех, кто выбросил меня на улицу подыхать. И как-то не очень приятно сознавать, что возглавляют этот список мои родители и сестра. А и знал бы – что бы я мог сделать? Разве что горло перегрызть! – чуть ли не прорычал Степаныч.

– Зачем горло-то? – удивилась его жена.

– А затем, Танюша, что доказать и, следовательно – наказать, я сейчас ничего уже не смогу. Можно было бы попробовать, если забыть о том, что в нашей стране, согласно статистике, всего 0,6 % оправдательных приговоров. Но для этого нужны очень большие по нашим с тобой меркам деньги. А без них… никто не станет руки пачкать. Тем более что в этой истории наверняка и милиция замешана.

Таня задумалась, а Степаныч продолжал:

– Вот скажи честно – ты ведь тоже до конца мне не веришь?

– Не знаю даже. Ситуация, конечно, из ряда вон. Но ведь и заминированный суд тоже ни в какие рамки не лезет! С обычным человеком такого не должно было случиться. После этого можно поверить и не только в три судимости.

– Спасибо, больше не надо. Сыт по горло!.. Вот потому я и вцепился бы в глотку – а что ещё я могу сделать?! Кто поверит мне – человеку с тремя судимостями, если даже родная жена сомневается?!.

… А сестрёнка, расправившись с неудобным братцем, попыталась вернуться к привычной работе. Совесть её не мучила – ну подумаешь, очередного уголовника из квартиры выкинула? Такое частенько встречалось в её практике. К тому же случалось ей выкидывать и вполне благополучных людей в случаях материальной заинтересованности. Ну подумаешь – кое-какие документы подделала. Тоже ведь не для себя – вон дочка растёт, ей жить где-то надо будет. Никто ведь не ожидал, что брат сможет выбраться живым из этой передряги. При этом она не испытывала угрызений совести – просто обеспечивала свою семью.

Но агентства, после предания огласке этой истории, от неё отказались, а рядовой клиент предпочитал работать именно с агентствами – всё-таки больше вероятность не быть обманутым. Поэтому каждая копейка давалась с трудом.

А тут ещё тихий до сих пор муж начал чудить – уже не раз Светлана, при его возвращении домой с работы, чувствовала исходящий от него тонкий запах женских духов или находила чужие волосы на одежде. Да и задерживался он теперь частенько. Но всякий раз более-менее удачно отмазывался. К тому же не верилось как-то, что её лоховитый супруг пошёл налево. Не хотелось верить! Она и замуж-то вышла за него будучи уверенной, что на такого … никто не клюнет. Стало быть, можно будет спать спокойно.

Однако приходилось признать – жизнь дала серьёзную трещину, в которую готовы устремиться потоки грязи и затянуть в свою пучину Светлану Калинину…

– Да уж, кому-то рассказать о том, что происходит в вашем семействе – не поверят! – вздохнула Таня, – и ведь я знаю, о чём говорю. Сам бы ни за что не поверила, если бы не увидела собственными глазами.

– Это ты о чём? – спросил Степаныч.

– Да обо всём сразу! – вспыхнула жена. – Начиная с воспитания тебя в буквальном смысле из-под палки, и кончая вашими свадьбами!

– Чьими это – вашими? – переспросил муж.

– А сначала твоей. Перед которой папенька твой точно так же отговаривал от свадьбы твою бывшую, как и меня впоследствии. Потом сама свадьба, на которой, по твоим словам, и молодёжи-то не было. Так, одни старпёры… – стоило только коснуться этой темы, как эмоции начинали захлёстывать Татьяну. Да и было от чего – в происходящее постороннему действительно трудно было поверить.

– Да, пожалуй, именно так и было, – грустно кивнул Степаныч.

– А кто тебе виноват? – спросила его жена. – Почему было не снять квартиру и не уйти из этого дурдома?!

– Я и ушёл… женившись, – ответил муж.

– Ладно, допустим. Но дальше следует свадьба твоей сестры, и тоже по сценарию твоего отца. Или не так? – спросила Таня.

– Так.

– А дальше начинается и вовсе ерунда. Тебя садят по непонятно откуда взявшемуся обвинению, твои родственники, как и в предыдущий раз, покупают новую квартиру. Хотя им предлагали, если верить рассказу одной твоей родственницы, выкупить твоё дело за $10 000. Тогда – в 1998 году – это была не такая уж и большая сумма… Слушай, а может тебя именно поэтому и посадили? – я понимаю, что идея бредовая, но она ничуть не хуже остальных. – Таня вопросительно посмотрела на мужа.