Дикий Талант - Виталий Обедин

Уже тогда пятилетняя белокурая девочка с небесными глазами была не просто ребенком. И сейчас девушка Яна не просто девушка Яна.

«Трофей», вот кто она!

Ценный приз в большой игре, ставки которой лежат за Пределами воображения Кастора. Приз настолько ценный, что ради него могучие игроки снесли, как игрушку из песка, даже неприступную, защищенную Нееловским пактом Башню. Уже одно это полностью меняет расстановку сил — политических, военных, мистических, церковных — во всем Мире. Если бы у Кастора было настроение иронизировать, он, пожалуй, мог бы позволить себе усталый смешок. Подумать только: судьба целого мира плетется следом не ведая куда, по сути — в пустоту, покорно подчиняясь его грубым нетерпеливым рывкам!

Иронизировать настроения не было. Вместо этого, желая сбросить груз мыслей, ди Тулл дернул руку девушки сильнее, чем требовалось, и тут же поплатился за это. Боль мигом напомнила ему о ране, полученной во время невероятного побега из захваченной Башни. Несмотря на то, что кровь давно остановилась, рана донимала его постоянно. К тому же Кастора пугал усиливающийся с каждым часом жар. Только бы не случилось заражения крови! После всего, что им пришлось вынести, смерть от грязи на клинке эребской сабли казалась ди Туллу особенно глупой.

Если честно, он и сам не понял, каким чудом им удалось выбраться. Пять братьев-экзекуторов, вместе с Кастором оберегавших «трофей», пали от вражеских сабель и пуль.

Оторванные ноги последнего, шестого, пустота выплюнула прямо на рыцаря, когда нарушенный контрзаклинанием тортар-эребского колдуна портал дал сбой и схлопнулся, вышвырнув их далеко от места назначения. Если бы они с Яной шагнули в светящийся проем магических врат мигом позже, ошметки их тел пролились бы кровавым дождем на окрестные деревья…

Вспоминая об этом, рыцарь невольно лукавил — даже перед самим собой. Вот уже который раз Кастор старательно гнал от себя одну и ту же мысль. Она пугала его до ледяного озноба. Но кому-кому, а себе он должен был признаться: «Экзекутор, чьи ноги упали ему прямо на грудь, вошел в портал первым».

Умереть, превратиться в кровавый фарш должны были они с Яной. И никто не сможет объяснить, почему вопреки всему они еще живы, а тот рыцарь, что шагнул раньше, — нет.

Три дня беглецы плутали по лесу.

Ориентируясь по звездам, ди Тулл мог достаточно уверенно определить, куда их занесло. Густые темные леса, холмистая местность и горы, чьи белоснежные очертания угадывались далеко на востоке… Похоже, портал вышвырнул их на северо-западе Фронтира, равно далеко и от Лютеции, и от Ура. Иными словами, от городов, где есть представительства ордена (если только их не разгромили одновременно с нападением на Башню — еще одна мысль, которую гнал от себя Кастор).

Дело осложнялось тем, что где-то в этих краях находились владения Мятежного князя Иеронима фон Талька, известного также как Бесноватый барон. Неизвестно, насколько глубоко он увяз в игре, но ди Тулл прекрасно помнил, что именно люди фон Талька пытались захватить «трофей» на переправе.

Думать о том, что охота закончилась после исчезновения «трофея» из Башни, не приходилось. Другое дело, участвует ли в ней сейчас фон Тальк? Или его роль была мелкой и разовой? Нужен ли ничтожный Мятежный князь игроку, способному свалить Башню?!

Вдобавок ко всем бедам неподалеку наметилась крупная заварушка. До войны Ура, Блистательного и Проклятого, с Лютецией — Республикой четырех, осталось всего ничего. А это значит, посты на дорогах усилены. Требования к дорожным бумагам — ужесточены. Награды за донос на подозрительных лиц — утроены, а бдительность соглядатаев и доносчиков соответственно — удесятерена.

Как миновать эти препятствия? В любой момент их могут схватить как шпионов и повесить в соответствии с волчьими законами военного времени. А открывать каждому встречному, что ты — наделенный правом беспрепятственного и беспошлинного проезда рыцарь-экзекутор, после того, что случилось в Башне… все равно, что отмывать кровь с рук в море, кишащем акулами!

Последние надежды ди Тулл связывал с именем Тасканьо Рыддика (бываютже имена!), графа Нирского, своего давнего приятеля. Как многие Мятежные князья, Рыддик в своей прошлой, дографской, жизни был авантюристом, отчаянным искателем приключений и совершеннейшим негодяем.

Когда-то давно… десять? пятнадцать лет назад?… судьба свела вместе двух молодых людей, окончательно загубивших свои юные бессмертные души. Прожженного дуэлянта и посредственного поэта по имени Тасканьо, который бежал из родного города после неудачного (то есть на самом деле удачного — оттого и бежал!) поединка с сыном королевского прокурора. И молодого пнедорийского корсара с аннулированным патентом по имени Кастор. Последний, в свою очередь, спасался от обещанной судом свадьбы — с Пеньковой Невестой.

Встретившись, три года они держались вместе, сражаясь под началом то одного, то другого капитана наемников; подряжались выполнять грязную работу, требовавшую умения пускать в ход шпагу и хранить затем гробовое молчание. Было много всего: штопали друг другу раны, хлебали из общей миски и ночевали под одной лошадиной попоной, кишащей блохами. А потом настало время каждому идти своей дорогой. Едва не умерев после укуса гуля, Кастор вступил в орден Очищающего Пламени, а Рыддик ухитрился сделать неплохую карьеру адвоката в Уре, Блистательном и Проклятом. Но горячая южная кровь не знала покоя — всего-то пара ударов шпагой в подворотне, и вот уже гроза Палат правосудия бежит во Фронтир, заметая за собой следы. На его долю выпало еще немало приключений, но все изменила очередная пара ударов шпаги, на этот раз в алькове графини Нирской. На счастье Тасканьо, нагота никогда не мешала ему блестяще фехтовать, напротив, весьма помогала, смущая соперников демонстрацией, хм… скажем так, могучей телесной мощи. Старый граф Нирский скоропостижно скончался, а союз с молодой вдовой позволил беспокойному сыну Сантагских островов наконец угомониться, обрести титул и респектабельность.

И то и другое, впрочем, Кастор находил крайне сомнительным, но выбирать не приходилось: если кто и поможет доставить «трофей» в безопасное место (должно же такое существовать?), то только граф Нирский, он же Тасканьо-потаскун.

Если только удастся до него добраться…

Стоит отметить, что в неожиданном возвышении Рыддика не было ничего удивительного. Нравы Фронтира всегда отличались простотой: сегодняшнего князя от вчерашнего бродяги иногда отличало только наличие золотой (а у многих — и вовсе поддельной) цепи на шее. Да и чего ждать от вольных земель, чье население стоило бы скорее назвать сбродом, чем народом? Сборная солянка из не самых лучших, зато самых воинственных и свободолюбивых представителей всех народов цивилизованного мира.

Нецивилизованного, впрочем, тоже.

Государство-ярмарка, состоящее из полусотни крохотных княжеств, регулярно менявших названия, границы и, естественно, Мятежных князей…

Деревенька оказалась не то чтобы очень большой, но и не маленькой, а кроме того — аккуратной и не бедной. Дома выглядели крепкими и добротными, солома на крышах — свежей. На улицах перегавкивались собаки — не самые тощие из тех, что видел ди Тулл; копались в пыли куры, возились дети. Взрослых рыцарь не заметил, однако, это ничего не значило: за околицей начиналось поле овса, скорее всего, большинство деревенских сейчас там. По правую руку от деревни ди Тулл обнаружил черную полосу небольшой просеки — местные рубили лес и выжигали пни, расширяя пашню.