Чудесный замок - Элизабет Мид-Смит

– Вы очень добры, дитя мое, – ответила миссис Мортлок.

Другие леди тоже поблагодарили за приглашение, выразили свое почтение миссис Элсуорси и сказали, что обязательно приедут. Примроз дала им точный адрес и указала время, в которое надо прийти. Наконец девочки покинули пансион миссис Флинт, оставив всех дам настолько взволнованными и заинтригованными, что они даже забыли поворчать друг на друга перед сном.

Вместе с девочками в Лондон приехала и Ханна Мартин, и тоже была приглашена к миссис Элсуорси. Сестры заметили, как странно ведет себя их старая няня. Они не могли понять ее намеков и таинственных кивков. Иногда она как-то особенно глядела на Джесмин и бормотала: «Да-да, похожи, как две горошины. От старости я, что ли, ослепла, что не заметила этого сразу же, как его увидела».

– Не могу понять, о чем Ханна все время бормочет, – сказала Джесмин сестрам. – Кто этот человек, на которого я так похожа? Судя по тому, что она постоянно бормочет, трясет головой и улыбается, это непонятное сходство с кем-то необычайно ее волнует.

– А я знаю, на кого ты похожа, Джесмин, – сказала Дэйзи. – Я это давно заметила. Ты – точная копия моего любимого Принца. У тебя такого же цвета глаза и такие же вьющиеся волосы. И лоб у тебя, как у него – широкий и белый. Это естественно: вы оба гении, а гении должны быть похожи.

У Ханны были старомодные представления о многих вещах. Одно из них заключалось в том, что человек не может слишком долго пребывать в печали. Но она любила черный цвет, и ей нравилось, когда девочки носили черные платья. Как же они удивились, когда она предложила им пойти к миссис Элсуорси в белом. Решили, что бедная Ханна совсем постарела. Одной Джесмин понравился совет старой няни. Она пошла в магазин и купила несколько ярдов мягкого белого муслина, из которого Ханна быстро сшила платья всем троим.

Наконец настал день и час, когда Примроз сказала грустно: «Сегодня решается наша судьба, и сегодня мы распрощаемся с нашей независимостью».

Ясным солнечным днем девочки, которые выглядели так очаровательно, как могут выглядеть только девочки, прибыли в дом миссис Элсуорси.

Добрая леди встретила их ласково, но с некоторым смущением. Однако с обычным для нее самообладанием миссис Элсуорси объявила, что в программе сегодняшнего дня произойдет небольшое изменение: встреча друзей и знакомых сестер Мэйнуеринг произойдет не в ее доме.

– Мы все пойдем в другой дом. Он расположен недалеко отсюда, совсем близко, так что мы дойдем пешком, Подойди ко мне, Дэйзи, я вижу в твоих глазах множество вопросов, и сегодня ты получишь ответы на все. Давай руку, мы с тобой возглавим шествие. Тот дом очень красивый, правда, поменьше, чем мой.

Этот «другой» дом был расположен поблизости от роскошного особняка миссис Элсуорси. Он был намного меньше и походил на коттедж. Его окружал очаровательный маленький сад. Входная дверь вела в крытую галерею, увитую розами. Благодаря этому городской дом казался деревенским. В подрагивающих пятнах света и тени, очень хорошенькая, в аккуратном наряде горничной, стояла Поппи Дженкинс. Когда сестры вошли в прохладную галерею, им навстречу вышел Ноэль. Лицо его было немного бледным, и держался он чрезвычайно торжественно.

– Это мой дом, – сказал он, – и Поппи теперь работает у меня. Я подумал, что лучше нам встретиться здесь. Поппи, проводи, пожалуйста, молодых леди в их комнату. Я велел приготовить комнату, – заметил он слегка смущенно, – я подумал, что Дэйзи захочет немного отдохнуть.

По широкой лестнице Поппи провела девочек в немного вытянутую комнату, с довольно низким потолком, где всего было по три: три белые кровати, три туалетных столика и т. д. Это была самая красивая и светлая спальня из всех, что девочкам приходилось видеть. Здесь все сияло чистотой, все было аккуратно, удобно и очень красиво, на стенах висели прекрасные картины, на окнах стояли свежие цветы, а кое-где – изящные безделушки. Мебель в комнате удивительным образом соответствовала вкусу девочек.

– Что за комната! – воскликнула Джесмин. – Поистине девичья. Можно подумать, что у мистера Ноэля есть сестры.

Дэйзи принялась осматривать комнату и разглядывать всякие диковинки, расставленные и разложенные повсюду. Прим-роз молча подошла к окну, а Поппи, которая не могла больше крепиться, воскликнула в упоении:

– Он просто замечательный человек, и он нанял меня на постоянную работу, и я больше не Сара-Энн и не Сара-Джейн, я – Поппи, с этого дня и навсегда. Ах, мисс Примроз, разве это не счастье – даже просто снять шляпу в этакой-то комнате?

– Я в самом деле чувствую себя счастливой, – сказала Примроз медленно. – Я счастлива, и не могу сказать, почему. Казалось бы, я должна переживать, потому что больше не самостоятельна, но сегодня у меня какое-то необычайное ощущение праздника.

– И у меня, – подхватила Джесмин, – я могла бы танцевать целый день. А посмотри на Глазастика – она и вправду танцует!

– Я счастлива, потому что Принц рядом! – сказала Дэйзи. – Этого вполне достаточно.

Сестры взялись за руки и побежали вниз.

В гостиной Ноэля собрались все друзья. Здесь присутствовали, конечно, миссис и мистер Элсуорси, мистер Дэйнсфилд, мисс Мартиноу и мисс Эгертон. В удобных креслах сидели все четыре обитательницы «Пенелоп Мэншн». А за креслами стояла старая Ханна. Когда красавицы-сестры вошли в комнату, их окружили радостные и любящие лица. Все очень сердечно их приветствовали. Миссис Элсуорси была не на шутку взволнована. Ей чрезвычайно хотелось обнять и прижать к себе Джесмин и поплакать от счастья, но она, конечно, понимала, что это было бы неуместно и глупо. Девочкам предложили сесть, и мистер Элсуорси, которого попросили говорить от имени всех, встал, откашлялся и посмотрел на жену. Дважды он пытался начать говорить и наконец произнес дрожащим голосом:

– Дорогая, я не могу… Лучше, скажи сама.

– Я предвидела, что ты поручишь это мне, Джозеф, – сказала миссис Элсуорси. – Я… я… это все так неожиданно. Но то, что я скажу, очень важно. Мои дорогие девочки, вы пришли сюда, чтобы выслушать то, что мы собираемся вам предложить. Нам стало ясно, что вы не можете жить так, как жили этот год…

– Это просто невозможно, – прервал ее мистер Дэйнсфилд. – Вы стали жертвами воров и мошенников. Так больше продолжаться не может.

– Мы однажды уже предлагали вам план – очень разумный план, – продолжала миссис Элсуорси, – но вы его с негодованием отвергли. Сейчас я очень счастлива, но если и мой новый план будет отвергнут, я буду в отчаянии.

– Нет-нет, мы не отвергнем, – сказала Примроз и, сильно побледнев, встала со своего места. – Я была слишком горда, чтобы принять помощь. Я так страстно желала стать независимой. Мне и сейчас тяжело думать о чьей-либо помощи, но я приняла решение. Ради всех нас – это самое лучшее. Я уступаю – я сдаюсь – я очень благодарна.

– Возможно, Примроз, – заговорила миссис Элсуорси, и глаза ее вдруг наполнились слезами, – я сумею убедить вас, что вам не стоит так страдать, принимая помощь, и что ваше гордое сердце не будет ранено. Помощь, в которой вы все трое так нуждаетесь, будет несколько неожиданной, и вы не только не почувствуете себя неудачницами, но и примете ее с радостью, как принадлежащую вам по праву.