Слепой секундант - Дарья Плещеева
Шрифт:
Интервал:
— Господин Валер, не могли бы вы послать служителя в лавку мадам Бонно? Может, там ждет меня письмо от графа Венецкого, — сказал Андрей. — Коли нет — все равно надобно отписать ему, что мы в ближайшие дни узнаем о грядущем венчании его кузины, а статочно, и получим Машины письма.
— Хотел бы я сличить Машины письма с теми, что писала моя сумасбродная дочка.
— Гиацинтины разве у вас?
— Элиза умница — два письма она у злодеев выманила, словно бы для того, чтобы убедиться в дочкиной виновности. Одно из них фальшивое. Она их надежно спрятала — отослала к кому-то из теток, зашив в подушку. Тяжко тому придется, кто вздумает у старой тетки пол сотни подушек потрошить!
— А письма Евгении? Не может же так быть, чтобы ей — писали, а от нее — ни слова. Маша те, что получала, жгла — боялась батюшки. А Гиацинта? — Андрею не нужно было видеть лицо Валера, чтобы понять: меньше всего тот хочет говорить о письмах с дочкой. — Ладно, потом я спрошу ее сам, — пообещал он. — А сейчас мне нужно снять на несколько дней комнату. Как только Гиацинта что-то разведает или сумеет найти Машины письма — я должен сразу знать об этом.
— В этом самом доме можно комнату снять, хотя комната — с репутацией.
— Как это?
— В ней человека зарезали. Хозяин уж чуть ли не приплатить готов, лишь бы в комнате жили.
— Одна комната?
— С прихожей, где слуги могут спать.
— Конюшня есть?
— В соседнем дворе, можно сговориться. Я-то извозчика помесячно нанимаю, очень выгодно.
Андрея повели к домоправителю, который жил тут же, и два часа спустя Соломин вселился в новое жилище. Еремей был послан за необходимым к чаю провиантом — сухарями, сахаром, заваркой, а готовить чай решили в сбитеннике, который выдал домоправитель.
— Сударик мой разлюбезный, знаешь ли, на кого я у самых ворот напоролся? — спросил Еремей, внося мешок с покупками.
— Я не гадалка, говори прямо.
— На Селифашку.
— Он видел тебя?
— Вроде нет.
Дальнейшая беседа происходила в воображении дядьки и питомца, вслух они не сказали ни слова.
— Это может быть случайностью, — безмолвно говорил дядьке Андрей. — Откуда Селифашке знать, что я тут поселился? Я и сам не знал сего еще два часа назад. Кому-то после Катенькиной смерти досталась ее дворня; статочно, и Селифашка получил нового хозяина. Может, и вовсе живет в трех шагах от меня.
— Случайность-то случайность, — безмолвно отвечал дядька Андрею. — Да ведь он устроил угар. А какой-то отменный стрелок про этот угар знал… Какого черта Селифашка вокруг нашего нового жилья крутится? Съехать бы ну хоть в трактир… И как же теперь растолковать Тимошке с Фофаней про этого Селифашку? Какие ж у него, подлеца, приметы? Да ведь никаких!.. — ведя эту беззвучную беседу, Еремей добывал из печки угольки, чтобы положить их в трубу сбитенника. Он даже умудрился приказать Фофане, чтобы тот поднялся к домоправителю с кувшином, принес кипятка.
Когда дверь за Фофаней захлопнулась, Андрей заговорил:
— Я должен написать Венецкому.
— Господина Валера попросить?
— Не хочу его пугать. Ежели злодеи тут крутятся, то не меня они выследили, а его.
— Долгонько же шли по следу.
Еремей мог бы многое сказать по этому поводу. Прежде всего — не следовало уносить с собой шкатулу с деньгами. Те, кому деньги предназначались, явно провели свое следствие, строго допросили богадельного сторожа Федора, а Федор выдал подлинное имя Валера.
— Как же быть?
Положение и впрямь было аховое. Если сообщить Венецкому, молодой граф поспешит на помощь — дворни его никто не лишал, и двух-трех человек граф может прислать. Но как исхитриться оставить для него записочку в модной лавке мадам Бонно? Кто бы ни отправился туда с этой записочкой — за ним будут следить. И хуже того — о записочке не должен знать Фофаня. Молодцы на службе Дедки найдут способ развязать ему язык — достаточно заехать кулаком в ухо. Андрей должен был продиктовать записку надежному человеку. Надежным казался Граве. Но Граве сам — жертва вымогателей. Ежели поехать к нему или послать Тимошку, то и за ним станут следить.
— Я сам поеду к этой мадамке, — решил Андрей. — Ей же и продиктую записку к Венецкому. А для приличия накуплю всякой модной дряни.
— И наведешь злодеев на Венецкого, — сказал Еремей. — Почем ты знаешь, сколько человек отрядили следить за господином Валером? Да и за тобой, поди, уже не первый день присматривают. Помнишь — кто-то к нашему домишке подкрадывался, да Шайтан спугнул? И меня сукины дети знают, и Тимошку — помнишь, как мы у них Фофаню отбили? Не до того было, чтобы рожу рукавицей прикрывать…
— У Дедки с Василисой — Сенной рынок, а у нас — Гостиный двор…
— И туда сейчас нельзя — для чего наводить мазуриков на Анисима с молодцами? Гостинодворцы нам еще пригодятся.
— Но как-то же надо послать записку Венецкому! — Андрей уж начинал злиться.
— Кабы за нами один подлец Селифашка следил — я бы его живо скрутил да на съезжую. Помяни мое слово, он — беглый, и наследники госпожи Кузьминой уж, поди, его ищут и в «Ведомостях» о нем объявление дали.
— До съезжей ты бы его не довел!
— Отчего ж?
— А оттого, что я удавил бы его прежде вот этими руками!
Еремей жестоко раскаялся в том, что некстати помянул Катеньку. Возбужденный питомец и впрямь сам бы покончил с истопником, который предал хозяйку, терпевшую все его дурачества.
Несколько минут оба молчали.
— Где Тимошка? — спросил Андрей.
— Я чай, в конюшне, коней обихаживает. Золото, а не кучер, — честно сказал Еремей. — Вот когда вся эта заваруха кончится — женить его надобно. Чтоб по срамным девкам не избегался да чтоб какой старой перечнице в когти не попался.
— Приведи его, дяденька.
— Я сбегать могу, — предложил Фофаня, вошедший с кувшином кипятка.
— Никуда ты не побежишь! Сам схожу! — рявкнул Еремей. — Карауль теперь этого ворюгу, чтобы Дедкины молодчики ему допрос с пристрастием не устроили… — проворчал он.
Пока Еремей ходил за Тимошкой, Фофаня заваривал чай. Андрей вместо чая потребовал письменный прибор. Фофаня выставил его на стол, а сам присел с краю, изготовившись писать.
— Нет, твои услуги не надобны, — сказал Андрей. — Можешь отдыхать. И ты, Еремей Павлович, с ним вместе.
Для отдыха имелись взятые с собой войлочные тюфяки, которые предполагалось стелить на пол.
Оставшись наконец с Тимошкой, Андрей спросил:
— Ты какие буквы уже знаешь?
Тимошка перечислил с десяток.
— Садись, пиши.
— Я по-письменному не умею.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!