Потерянная - Марго Генер

– Лисгард, – начала я, шагнув вперед, и оказалась перед ним. – Не обижайся на Варду, он, наверное, привык все контролировать. А то, что задевает все время, – ну и что? Я же тоже задеваю.

Он покосился в сторону и проговорил странно:

– То вы…

Я округлила глаза:

– У меня что, особое разрешение? Послушай, сын казначея…

Закончить не успела. Дверь таверны с грохотом распахнулась, из проема кубарем прокатилась коренастая фигура и треснулась о стену конюшни. Через секунду появился взмыленный Варда. Уши торчат, как заостренные пики, волосы вздыбились и топорщатся в разные стороны, под глазом краснеет свежая ссадина.

Он окинул двор бешеным взглядом, увидел меня и прохрипел зло:

– Какого лешего ты устроила?

Я попятилась к деревянной балке, лицо странника стало еще страшнее – ноздри раздулись, по лбу пошли морщины. Запоздало поняла: в гневе он не посмотрит, что хрупкая эльфийка. Стукнет пару раз по голове, и поминай как звали.

Сын казначея схватился за рукояти клинков и воинственно вскинул подбородок. Варда сделал шаг в нашу сторону. Из таверны раздался протяжный звон, затем послышались глухие удары и хруст костей.

Рыжий обернулся и вгляделся в дверной проем, бешенство в его глазах моментально погасло, он разочарованно плюнул и проговорил:

– Тьфу ты дрянь! – Затем повернул голову к нам: – Ваши тарелки на столе, сегодня тут заночуем.

– Тут? – тихо спросила я.

– Только безумец сунется в Чумной лес ночью, – огрызнулся Варда. – Наверху две комнаты освободились. Любые выбирайте.

Странник вытер локтем чужую кровь с щеки и тяжелой походкой направился куда-то за таверну.

Я выглянула за угол, с той стороны виден край невысокого домика, в окнах пестрые занавески, под крышей два красных фонарика. Принюхалась – от домика тянет чем-то приторно-сладким и густым, словно его облили всеми духами Эолума.

От стены приковыляли два гнома-стража, одновременно заглянули в дверь таверны. Тот, что пропустил нас внутрь, недовольно закряхтел:

– Ты посмотри. Опять! Все говорят, что знают правила, как до драк доходит – забывают.

Второй гном почесал курчавую бороду и кивнул:

– Ага. Каждую неделю по новой статуе. Уже ставить некуда. Может, оружие у всех отбирать?

Чернобородый постучал костяшками кулака по лбу и проговорил протяжно:

– Дурень, у троллей нет оружия, кроме кулаков.

Страж, что, видимо, ниже по званию, не унимался:

– Интересно, вот он каменный. Как тогда окаменел?

– А я почем знаю? – буркнул первый. – Лучше прикати тачку из кузни. Не собираюсь тащить эту колоду на собственном горбе, это у ездовых лучше получается.

Гном с кудрявой бородой шмыгнул между мной и белокожим, на ходу выкрикнув:

– Посторонись!

Коренастая фигура скрылась в темноте кузни, раздался деловитый шорох и грохот металла. Я напряглась, сжав кулаки, потому что запахло железом. Но, к моему удивлению, ализаринового дурмана не последовало, я облегченно выдохнула и мысленно поблагодарила того, кто зачаровал таверны.

Из темноты проема выкатилась здоровенная тачка на двух колесах, за ней показался взъерошенный гном. Страж старательно толкает махину, пыхтит, но не останавливается.

Спустя несколько мгновений безудержного усердия гном подкатил тележку ко входу в таверну. По лбу катятся крупные капли, нос покраснел, волосы налипли на лоб.

– Все, внутрь не закатить, – сказал он, выдыхая.

Старший страж выругался под нос:

– Проклятье гоблинов! Что за работа? Каждый раз одно и то же. Драка, убийство, окаменение. Нет, решено. Уйду в Черные рудники, там хоть платят хорошо, да и гномочки краше, чем на границе с Чумнолесьем.

Потом подтянул пояс и вошел внутрь. Послышался глухой скрежет досок, недовольное бормотание вперемешку с бранью. Из прохода показалась каменная голова тролля, затем туловище с застывшими впереди руками. Наконец, гном вытянул истукана наружу и с грохотом повалил в тачку.

Кудрявобородый уперся в ручку телеги, лицо покраснело от натуги. Колеса жалобно скрипнули под беспощадной массой тролля и медленно покатились в сторону заднего двора.

Я проводила их взглядом. Главный страж подошел к неподвижному собрату, бедняга распластался у выхода из таверны и тяжело вздохнул.

– Ох, брат, не повезло, – проговорил он печально. – Пусть в небесных чертогах тебя встретят, как воина. Да будет жизнь вечной среди топоров, богов и прекрасных дев.

Затем он наклонился, взвалил на себя бездыханное тело и поковылял куда-то за кузню.

Лисгард молча наблюдал, пока гномы возились с нарушителями, потом выпрямился и с присущим ему достоинством проговорил:

– Эта таверна не место для высокородного эльфа и миледи. Предлагаю сейчас же покинуть его.

Дождь совсем прекратился, я подняла голову – тучи поредели, кое-где образовались широкие дыры, в которых видно небо. Скоро ветерок окончательно их разгонит. С востока быстро наступают сиреневые сумерки. Я вспомнила, что было в прежних сумерках, почти услышала чавкающие прыжки смаргов, по плечам пробежали мурашки.

Я вздохнула – завтра третий день, последний рубеж, когда можно успеть захватить талисман, но Варда не решается лезть ночью в Чумнолесье.

Я покачала головой:

– Странник не велит.

Лисгард пренебрежительно фыркнул:

– О, ну если странник, миледи…

Я с непониманием посмотрела на высокородного, несколько секунд вглядывалась в недовольное лицо, пытаясь постичь тайну неприязни двух эльфов. Даже хотела спросить, но решила, что сейчас не время. Вместо этого кивнула головой на дверь.

Мы вернулись в таверну, где зеленолицые гоблинши успели убрать следы недавней драки. Только пара разломанных стульев напоминает о бесславной гибели гнома. Несколько постояльцев потирают ушибленные бока и сердито поглядывают на меня. Но подходить не решаются.

Как Варда умудрился выпутаться из заварушки, выяснять не стала, да и вряд ли поколоченные им гномы признаются.

Доедали молча. Я радовалась, потому что не хочу слушать высокопарные речи белокожего о том, какое все не эолумское и не достойное его солнечной персоны.

Сын казначея украдкой косится на меня. Гаюиновый взгляд подолгу останавливается то на губах, то сползает ниже, потом резко падает в тарелку.

Я разделалась с последней утиной ногой и встала из-за стола.

– Варда прав, нужно отдохнуть. Займу свободную комнату, – сказала я и направилась к ступенькам, за спиной раздался досадный вздох.

Комната оказалась маленькой, но чистой и уютной. Проверила окна, они оказались крепкими, чтобы выдержать натиск незваных гостей. Какой-то древний инстинкт заставил осмотреть все углы, изучить замки и петли. Затем задвинула засов на двери, скрутилась калачиком на короткой койке и, едва закрыв глаза, отключилась.