За мгновение до мечты - Галина Мишарина

поглядишь? – предложил Бьёрн, и чувствовалось, что он улыбается.

– Давай, – рассмеялась я. Напряжение сменилось сладостным предвкушением.

Каким прекрасным он был! Я провела кончиками пальцев по его груди и животу, наслаждаясь тем, какое горячее и твердое у него тело, а потом, осмелев, двинулась ниже.

– Да, – усмехнулся Бьёрн. – Пожалуй, я не стану открывать глаза, чтобы не спугнуть тебя.

Вот и нашлась одна маленькая радость от короткой стрижки – мне было удобно ласкать Бьёрна губами, чтобы волосы не лезли, куда ни попадя. Мужчина лежал, не двигаясь, и только дыхание его выдавало. Я провела языком по внутренней стороне бедра, и с улыбкой ощутила тихий стон Бьёрна. Много ли надо для того, чтобы раскрепоститься?

– Ты можешь открывать глаза, – прошептала я и принялась целовать его неистово и жадно.

– Это… потом, – едва выговорил Бьёрн. – Хотя мне очень… нравится… черт! Тая!

Я довольно рассмеялась и шутливо обхватила его запястья.

– Поймала.

– Не-а, – и он мгновенно скинул меня, чтобы лечь сверху. – Это я тебя поймал.

Я хрипло вскрикнула, понимая, что пощады не будет. Теперь уже мои руки были скованы его пальцами, и я отвечала на движения Бьёрна дыханием, срывающимся голосом, крепким кольцом сплетенных ног. Я позволяла себе быть безумной, принимала его глубокие, яростные поцелуи и просила большего. Еще. Чтобы много и сразу. У нас оставалось всего два часа для страсти…

Глава 16

Я не могла встать, и Бьёрн не торопил. Он обнимал меня сзади – дразнил прикосновениями, лишал последних сил. Как может мужчина быть таким неугомонным? Мы не отдыхали дольше нескольких минут, и я чувствовала, что буду не в силах подняться после наших многочисленных диких удовольствий. Тело насытилось, в нем появилась усталость иного рода – приятная, прекрасная, мягкая.

– Знаешь, что мне нравится в тебе помимо прочего? – сказал он, проводя кончиками пальцев по моей шее.

– М? – отозвалась я тихо, разомлев от обилия мелких, дрожащих мурашек.

– Твои родинки. То, какие они нежные, едва заметные, но почти все – в необычных местах. Никогда не видел родинок возле колена или на ладони… А еще мне нравится вот эта, на внутренней стороне бедра. Когда вижу ее – сразу поцеловать хочу.

Он склонился, медленно проложил губами дорожку от шеи до низа живота.

– Тая, не спи. Я еще хочу.

– Бьёрн! – рассмеялась я. – Ты действительно зверь!

– Я чувствую, что ты жаждешь меня, поэтому продолжаю. У тебя немного усталый вид, но твое тело отзывается…

Его губы ласкали, но пальцы ласковыми не были. Мне всегда казалось, что должен быть перерыв в удовольствии, а иначе оно теряет свой привлекательный вкус. Например, когда-то давно я объелась банановых кексов и с тех пор их терпеть не могла.

Но Бьёрном было невозможно пресытиться. Тем более что он не бывал одинаков – каждый раз делал все немного иначе.

– Знаешь, иногда…

– А?

– Когда ты так стонешь, у меня появляются безумные мысли.

– Ага, – отозвалась я, даже не задумываясь над его словами. Разве можно в такие моменты всерьез принимать нежные угрозы? – Ой!.. – вскрикнула я, когда Бьёрн весьма чувствительно прихватил губами мою грудь.

– Прости. Вот и не удержался. Может, попробуем и так?

Я закрыла глаза. Горячо, влажно и до безобразия великолепно… Он оставил напотом подобную сладкую пытку, и я отчаянно захотела ответить такими же прикосновениями, ласкать его языком.

– Бьёрн… – выговорила я, но не отодвинулась. До чего же возбуждающи были эти игры! Его дыхание, что я чувствовала внизу живота, добавляло неги...

– Нет уж, Тая. Ты моя.

– Мне тоже хочется тебя… так.

Бьёрн гибко скользнул выше, накрыл меня своим телом и усмехнулся:

– Обязательно, милая, но не сейчас.

Его властность могла бы отталкивать, если бы не приносила такое полное удовлетворение. Его жесткость могла бы вызвать боль, если бы не была перемешена с чуткостью и страстью. Я в который раз ощутила дрожащий, пробирающий изнутри всполох, и слабо рассмеялась вместе с Бьёрном.

– Оставим прочее напотом. Я хочу спать…

Меня выключило, а когда я открыла глаза, Бьёрн был уже одет и сидел на краю постели, глядя сверху вниз изучающе, но с явным одобрением.

– Заметил мой пуз?

– Заметил твои выпирающие кости, которые нуждаются в мясе. Ты рассказывала, как все было, ничего не скрывая, но я так и не понял, каким чудом ты выжила после падения корабля в пустыне.

– Именно что чудом! Я очнулась уже вне его. Выпала? Выкатилась? Все это не подходит. Такое чувство, будто меня оттуда выбросили. Да притом в нужный миг, как раз перед взрывом.

– Хм. Надо будет когда-нибудь осмотреть место крушения, если, конечно, его можно будет найти. Но главное, что ты жива. Испугалась?

– Тогда мне не было так уж страшно. Я знала, что это не конец.

– А когда было?

Я вздохнула и села, закрываясь простыней.

– Во время родов. Я готова была сдаться, и сдалась бы, наверное, если бы не Аврора.

Бьёрн протянул руки, и я уютно устроилась у него на коленях.

– Расскажи еще. Это больно?

– Очень.

– Долго?

– Да. Больше десяти часов точно. Но после я быстро пришла в себя.

– Прости. Я даже представить не могу подобного.

– Ничего. Просто в следующий раз я бы хотела, чтобы ты был рядом.

– Обещаю.

Он помог мне встать и поучаствовал в процессе одевания – терся сзади, словно большой кот, целовал в ухо, шептал неведомые комплименты. А потом посерьезнел, отошел на несколько шагов, глядя через иллюминатор на город. Я знала, что это первый признак его тревоги – не смотреть в глаза в разговоре.

– Давай договоримся, милая. Там, куда мы отправляемся, не место простым странникам или мирным гражданам. Жизнь там сложна и опасна, и тебя могут похитить у меня из-под носа. Поэтому либо ты идешь рядом, не отходя ни на шаг, либо сидишь на корабле. Не хочу снова тебя потерять.

– Я обещаю не отходить. Возьми меня с собой, пожалуйста!

– Ладно, – вздохнул Бьёрн. – Так и знал, что не останешься.

Я разглядывала его, стоящего спиной, и вспоминала, как здорово было обнаженными гоняться друг за другом по берегу реки, плюхаться в теплые баклуши, а потом лежать, обнявшись, на