Инвестиции в семью - Аля Морейно

диссертации. Стараюсь как можно больше времени проводить с сыном. Жорик истосковался по мне, я ощущаю необходимость компенсировать малышу то, что не додала, пока была с мужем в больнице.

Решение всех вопросов, связанных с пожаром, с самого начала взял на себя Розовский-старший. Раньше мне казалось, что отношения у Влада с отцом прохладные. Как будто тот ревновал сына к Грозову. А с тестем у него никогда не было особой любви. Два хищника были неспособны ужиться вместе и терпели друг друга исключительно ради Людмилы Аркадьевны, которую они обожали.

У каждого из них был свой бизнес. Они не сотрудничали, не конкурировали, их бизнес-интересы не пересекались. Когда я узнала, что свою империю старик-Грозов завещал Владу, а не зятю, то не удивилась. Ведь он готовил внука к руководству концерна ещё со времён нашего первого брака.

Розовский-старший никогда не вникал в дела тестя, не помогал сыну после смерти Грозова. И даже когда стало очевидно, что химзавод несёт серьёзные убытки и без дополнительного финансирования и существенных технологических изменений не выстоит, отец не протянул Владу руку помощи.

Поэтому меня удивило, с какой энергией Роман Викторович включился в решение многочисленных проблем, возникших из-за пожара, улаживание вопросов с “органами” и поддержание функционирования других заводов, принадлежащих концерну. Он фактически полностью заменил сына на время его лечения, отодвинув на второй план свой собственный бизнес.

Экспертная группа закончила расследование и предоставила заключение в прокуратуру, после чего удалось добиться разрешения на возобновление производственного процесса в уцелевших цехах. Но демонтировать повреждённые конструкции в сгоревшем здании пока нельзя. Впереди суд. Вероятно, лишь после вынесения приговора Владу развяжут руки.

Розовские уверены, что решение будет в нашу пользу. Специалисты вовсю работают над проектом нового цеха, ведутся переговоры о закупках нового оборудования.

Первое слушание дела происходит накануне моей защиты. Ношусь по вопросам, связанным с подготовкой, как взмыленная: иногородним членам комиссии необходимо организовать гостиницу, трансфер и развлекательную программу, уважить оппонентов, согласовать последние штрихи с рестораном, в котором заказан банкет. Даже при наличии денег многое приходится решать только личным присутствием. Как это всё успеть?

Несмотря на цейтнот, я еду на заседание суда. Меня не посвящают в подробности, я знаю только в общих чертах, что эксперты нашли доказательства преднамеренного поджога. Владу обвинение не предъявлено. Но он подал иск против подозреваемого. Если того признают виновным, то ему придётся компенсировать урон, нанесенный пожаром, и репутационные потери, а также за свой счёт выплатить компенсацию потерпевшим и семьям погибших.

Приезжаю в суд немного раньше начала заседания. Влад, его отец и команда адвокатов уже на месте. Занимаю место в дальнем ряду, не хочу попасть в центр внимания. Наверняка будут журналисты и блогеры, по телевизору покажут репортаж. Пожар на нашем химзаводе — одна из наиболее крупных аварий в городе за последние годы. Пострадавшие требуют справедливости. Виновные должны понести наказание.

Среди присутствующих замечаю Вайнштейна и его неизменное сопровождение. Вот так сюрприз! Неужели он прилетел специально ради суда? Впрочем, Роберт вложил гигантскую сумму в наш завод и наверняка волнуется, чтобы деньги не прогорели.

Подойти к нему и поздороваться до начала заседания не успеваю. Объявляют приход судьи, и начинается стандартная процедура. Я впервые нахожусь непосредственно в зале суда, а не наблюдаю за происходящим по телевизору. Тут всё кажется проще, более буднично, чем выглядит с экрана. И хотя Влад заверил меня, что решение предопределено и вопрос лишь в размере компенсации и тюремном сроке, который получит организатор пожара, в воздухе витает напряжение.

Поначалу фамилия Шалимов мне ни о чём не говорит, а потом возникают подозрения, и я решаюсь поискать информацию о нём в интернете. Оказывается, он был одним из конкурентов Влада, его завод тоже претендовал на инвестиции Вайнштейна. И судя по тому, что читаю, шансы у него были прекрасные. Известный бизнесмен, меценат, многодетный отец, замечательный семьянин. Если вспомнить, что рассказывал Розовский о требованиях Роберта к партнёрам, то этот Шалимов обязательно должен был выиграть.

Но в итоге он на скамье подсудимых, а финансирование получил химзавод, который понёс огромные убытки от пожара и имеет, если посмотреть со стороны, призрачные перспективы окупить вложения в близком будущем. Да и семья у нас пока весьма хлипкая, а на момент знакомства с Вайнштейном — и вовсе была фиктивной…

Наш завод представляют лучшие адвокаты, с которыми Грозов, а затем и Влад работали много лет. Но и защита Шалимова действует очень профессионально. Складывается впечатление, что это — битва титанов адвокатуры, а Влад, Шалимов и даже сам прокурор — лишь пешки в этой игре.

Я плохо понимаю юридические пируэты и реверансы, а потому слежу за реакцией мужа на тот или иной эпизод. Он напряжён, но не огорчён, порой даже доволен. А значит, пока дела обстоят не худшим образом или даже идут по плану.

Судья назначает дату следующего заседания, и я покидаю зал.

— Эмилия, здравствуй, — возле меня возникает Вайнштейн. — Ты, как всегда, великолепно выглядишь.

— Спасибо, Роберт. Не знала, что вы приедете. Рада вас видеть, — пожимаю старику руку и улыбаюсь.

— Сколько живу, успел разное повидать. Поверь, и в разборки бандитские из-за бизнеса попадал — было дело. Но чтобы поджечь в разгар рабочего дня цех, в котором было столько людей… Не видел такого. И ради чего? В надежде утопить конкурента! Абсурд, бесчеловечность… В голове не укладывается!

Поддакиваю. Содержательно комментировать этот поступок невозможно.

— Роман Викторович сказал, что преступники тщательно замели следы. Если бы не ваши эксперты, то собрать улики было бы почти нереально. Мы должны вас благодарить за то, что справедливость восторжествует. Не знаю, как бы я пережила, если бы Влада обвинили в смерти людей…

— Я всего лишь сделал то, что должен был сделать. Добро всегда побеждает зло. И для меня дело чести — этому поспособствовать. Слышал, что у тебя завтра защита диссертации, — старик меняет тему разговора.

— Да… Ответственный день.

— Боишься?

— Не очень. Я уверена, что у меня сильная работа. Не сомневаюсь, что смогу ответить на все вопросы. Но всё равно волнуюсь — без этого никак, — отвечаю честно.

— Пригласите меня на днях после защиты к себе. Отметим твой успех, пообщаемся в неформальной обстановке, — неожиданно предлагает Вайнштейн.

К нам редко приходят гости, чаще мы встречаемся с людьми на нейтральной территории. Официальная версия — ремонт, но реальная — наш до недавнего времени фиктивный брак и неопределённые отношения. Изображать идеальную семью нам обоим было легче вне дома. Но теперь многое изменилось. Нам нечего бояться, нечего скрывать. Мы больше не играем,