Тайные войны спецслужб - Игорь Атаманенко

Однако страна, где мы с вами находимся по долгу службы, это — окраина мировой цивилизации. Вы еще не сумели даже краешком глаза заглянуть в замочную скважину истинно цивилизованного мира. Уверен, что не ошибусь, сказав, что вы в самом начале большого пути… И что же? Стартовав на Богом забытых гималайских задворках, вы ими хотите завершить познание мира, свою карьеру, наконец?

Если это так, то должен признаться, что я ошибся в вас… Думаю, что вы, как любой человек, не лишенный здоровых карьерных амбиций, здорового честолюбия, не можете останавливаться на достигнутом… Да и потом, что это за достижение — Непал! Вам, как и любому из нас, оперативных сотрудников, наверняка снится кресло и огромный стол с множеством телефонов где-ни-будь в центральном аппарате своего ведомства, не так ли? Именно к этому должен стремиться всякий здраво мыслящий спецслужбист… И никак не поддаваться дурному настроению в случае неудачи, тем более если речь идет о проигрыше за ломберным столом… Вы же не жизнь проигрываете — деньги. Умные люди говорят: «Деньги потерял — ничего не потерял. Время потерял — много потерял. Здоровье потерял — все потерял». Вы, Леонид, молоды, у вас все еще впереди, так что запасайтесь здоровьем — пригодится!

«Виртуозно плетёт паутину Джон! — с завистью подумал Полещук — Профессионал — заслушаешься! И главное — ни одной осечки, все выстрелы кладет в «десятку»… Интересно, не был ли он проповедником в их, в американской, церкви?

Да, надо признать, нас таким проповедям, суть — вербовочным беседам, не обучали. Вот когда понимаешь смысл выражения: «Если у ваших родителей не было детей, то и у вас их скорее всего не будет.» Действительно, прав тот, кто выпустил в свет этот лишь на первый взгляд парадоксальный афоризм. Чему я мог научиться у наших бездарных преподавателей? Только бездарности, не более! А искусные словоплеты, которые могут с ловкостью фокусника завернуть тебе воздушный шарик в красивую упаковку, все как один работают на кафедрах марксизма-ленинизма… Что-то не больно стремятся они преподавать оперативное искусство… За все время учебы в спецшколе я ни разу не слышал, как проводится и как звучит вербовочная беседа. Практический курс вербовки мне преподает какой-то Джон. Только сейчас и понимаю, что искусство вербовки — это ораторское искусство. Плюс знание психологии.

Да, ничего не скажешь, показательный урок проведения вербовочной беседы преподал мне американский резидент!

Ну, давай, давай, Джон, вперед! Увертюра тобой исполнена блестяще, мысленно я тебе аплодирую. Теперь послушаем, что ты попросишь взамен десяти тысяч…

Стоп! А откуда тебе, Джон, известно, что я проигрался в казино?! А, ну конечно же, — Сэлли… Она любит меня, это бесспорно, но зачем же в тайны двоих посвящать третьего?! Третий в таких отношениях, как у нас с тобой, Сэлли, он всегда лишний. Как ты этого до сих пор не поняла, девочка? Тьфу, черт! Какая ж она девочка, если на двенадцать лет старше меня?! Никак не могу избавиться от первого впечатления…

Впрочем, любовь — любовью, но сотрудники отдела собственной безопасности американского посольства не дремлют и регулярно проводят опросы своих дипломатов. Конечно же, и Сэлли тоже опрашивали… Вопрос в том, как много о наших взаимоотношениях у нее успели выудить…

А впрочем, какая, к черту, разница! Поздно, Леня, пить «Боржоми», когда вторая почка отказала…»

Рассуждая сам с собою, Полещук не заметил, как замедлил шаг и остановился.

— Вы меня не слушаете, Леонид! — громко сказал Беллингхэм.

Окрик вернул капитана к действительности.

— Нет-нет, Джон, я прекрасно все слышал… И готов выслушать также и ваши условия…

— Знаю, Леонид, что вам, как профессионалу, не слишком приятно выслушивать мои умозаключения, которые, надеюсь, вы не восприняли как нравоучения?

Беллингхэм снова, как бритвой, полоснул взглядом по лицу Полещука.

— Должен заметить, Леонид, что хотя мы с вами и лишены предрассудков, вся обстановка, в которой мы живем, настолько ими отравлена, что мы не можем полностью от них освободиться. Да вы это и сами понимаете… Поверьте, мне бы не хотелось видеть вас раскаивающимся в своем поступке, в том, что вы обратились ко мне за помощью… Мы с вами — люди из другого мира, нежели те, кто нас окружает. Мы — люди чести, поэтому я заранее хотел бы знать, что вы отдаете себе отчет в том, что действуете не по принуждению, не под моим нажимом, а… по правилам игры. Нашей с вами игры!..

Одним словом, мне нужен ключ от сейфа вашего начальника, полковника Тимофеева…

— Но как я смогу…

— Не торопитесь! — оборвал Полещука американец.

— Все не так сложно, как может показаться на первый взгляд… Проблема кажется вам неразрешимой, потому что вы никогда об этом не задумывались… А между тем вам, именно вам, как никому другому из ваших коллег, легче добыть слепки с ключа… Если не ошибаюсь, вам, как новичку в резидентуре, приходится чаще других офицеров дежурить в посольстве, не так ли?

«Опять Сэлли! — чуть не вырвалось у Полещука.

— Только ей известно, как часто я остаюсь на ночь в посольстве. У-у, черт!»

— Да, но Тимофеев кладет ключ в специальный металлический пенал и опечатывает его своей личной печатью, с которой не расстается никогда… Она при нем, даже когда он ныряет в бассейн…

— Прекрасно! Пусть себе ныряет с печатью в обнимку. Пенал-то он сдает дежурному, не так ли? Заступив на дежурство, вам достаточно перефотографировать тот оттиск, что остается на контрольном куске пластилина, которым вы по старинке снабжаете пеналы для ключей… Надеюсь, Тимофеев — не исключение?

— Нет…

— Ну вот видите, Леонид! Как говорят у вас: «Не так страшен черт, как его малюют». Завтра на корте я передам вам фотоаппарат, в ближайшее дежурство вы переснимете оттиск, наши специалисты изготовят для вас печать, которая не будет отличаться от личной печати полковника, и… Остальное зависит от вашей сноровки! Куда уж проще. В общей сложности на всю операцию у вас уйдет три минуты, не более. Надо быть Ротшильдом или Рокфеллером, чтобы суметь за три минуты заработать десять тысяч долларов! До завтра, Леонид!

Не дав собеседнику опомниться, Беллингхэм решительно развернулся и стремительно пошел обратно по теннисному корту.

У Полещука в горле застрял вопрос: «А когда же будут деньги?»

Вербовка советского гражданина, представляющего интерес, — задача каждого оперативника из Лэнгли. Вербовка советского разведчика — высшее достижение, которое автоматически влечет за собой не только правительственную награду, но и гарантирует взлет по служебной лестнице.

Беллингхэм рассчитал точно: Полещуку не удастся вернуть долг, и скоро он продолжит «таскать из огня каштаны», на которые ему укажет ЦРУ. За проявленное усердие долги будут списаны.

…В тот вечер Сэлли вновь, как это уже бывало не единожды, наблюдала своего «мужа» вдребезги пьяным.

Пил он сосредоточенно, устремив взгляд в одну точку, и когда она вошла, открыв входную дверь виллы своим ключом, он даже не поприветствовал ее.