Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев

В сатирической форме изобразил Свифт портреты других известных лидеров вигов: лордов Годольфина, Сандерленда, Купера, Ноттингема, Уолпола, Мальборо. Графа Годольфина он представил вельможей, одинаково благоволившего ко всем монархам. Он попеременно возвышался в правление каждого короля из династии Стюартов, хотя ближе всего был привязан и испытывал искреннюю симпатию лишь к католику Якову II. Свифт подчеркивал, что главными страстями Годольфина были любовь и игра, и что он мог иногда «нацарапать стишки», восхвалявшие своих любовниц, держа в одной руке перо, а в другой – карты. Годольфин в любой момент мог заплакать по команде, что с одинаковым успехом применялось им в интригах как политических, так и любовных. Свифт отмечал беспринципность вигского министра, вступившего в партию, идей которой он не разделял и к лидерам которой испытывал личную неприязнь, впрочем, как и они к нему362.

Граф Сандерленд, по мнению Свифта, когда –то слыл приверженцем республиканских принципов исключительно потому, что ему отказали в титуле лорда. И тогда он решил дождаться времени, когда в Англии вообще не станет ни одного пэра. Его знания, писал Свифт, «оставляли желать лучшего», но он не пожелал улучшить их, хотя бы с помощью своей богатой библиотеки. «Трудно сказать, научился ли он грубым манерам обращения к суверену от леди, к которой был привязан, или это было проявлением его собственного характера», – заключал памфлетист363.

Роберт Уолпол, который при династии Ганноверов займет пост премьер – министра, при вигах являлся военным секретарем. Его Свифт изобразил как человека беспринципного, алчного, нечистого на руку. Получая жалованье в пятьсот гиней, Уолпол намеревался получить на пятьсот фунтов больше за контракты по снабжению фуражом королевской конницы, расквартированной в Шотландии. Факт был столь очевидным и скандальным, вспоминал Свифт, что Уолполя признали виновным во взяточничестве и отправили в Тауэр.

Наиболее яркую характеристику среди лидеров вигов Свифт дал герцогу Мальборо, который был назначен королевой Анной главнокомандующим английскими и союзническими войсками на континенте в войне за испанское наследство. В своем дневнике Свифт записал как – то о Мальборо: «Я не нахожу у него ни единого достоинства, кроме таланта полководца». Как человек беспринципный, по мнению Свифта, воспитанный на торийских принципах, он перешел на сторону вигов тотчас, как только понял, что эта партия может предложить ему больше денег. «Недостаток образованности» герцог с лихвой компенсировал умением вести себя при дворе. Своим возвышением он был обязан супруге – герцогине Мальборо, которая свыше двадцати лет являлась приближенной к королеве придворной дамой. Заняв пост главнокомандующего, Мальборо не стеснялся злоупотреблять финансами, отпущенными для ведения войны, используя их в целях личного обогащения. И хотя он получил от правительства в знак благодарности за одержанные победы на войне значительные средства, тем не менее не стеснялся участвовать в различных аферах по снабжению армии фуражом и хлебом, получая крупные денежные суммы от поставщиков. Свифт высказывал предположение, что Мальборо намеренно стремился продолжить войну, которая его обогащала. «Он ненасытен, как сама преисподняя, и честолюбив, как ее повелитель, – характеризовал памфлетист Мальборо в своем дневнике, – он был бы не прочь сохранить за собой пост главнокомандующего до конца своих дней и срывал все попытки заключить мир только ради того, чтобы не утратить своего положения и нажить как можно больше денег»364.

Разумеется, подобная оценка памфлетистом лидеров партии вигов имела под собой все основания. Свифт сумел вскрыть присущие им алчность, беспринципность, неразборчивость в средствах ради достижения своих корыстных целей. В то же время в изображении портретов лидеров вигов он нередко допускал преувеличения, а порой просто искажал факты. К примеру, безо всяких оснований обвинял Мальборо в сознательных попытках сорвать переговоры о мире с Францией. Возможно, в пылу партийной полемики памфлетист делал это сознательно, стремясь дискредитировать в глазах общественного мнения политических оппонентов. Что же касается обвинений отдельных вигов в беспринципности, то они из уст Свифта звучали, мягко говоря, неэтично, поскольку сам памфлетист лишь недавно сотрудничал с ними и перешел на сторону тори далеко не из принципиальных соображений.

Являясь проводником торийской политики, Свифт в своих памфлетах выступал против войн, развязанных вигами. Он осуждал войну Аугсбургской лиги, считая истинной причиной вступления в нее Англии стремление укрепить непрочное положение короля Вильгельма Оранского. «Народ заинтересовали крупными прибылями, чтобы он своими деньгами поддержал данное мероприятие, – писал Свифт в памфлете «Поведение союзников». – Через десять лет войны за ничтожные цели, в результате которой мы потеряли свыше ста тысяч человек, а государственный долг увеличился на 20 млн., мы наконец – то обратились к заключению мирного договора, который принес выгоду не нам, а нашим союзникам»365. Не менее обличительной критике Свифт подверг вигов также за развязывание ими войны за испанское наследство. Продолжение войны – это «большое зло для нации», писал он в «Экзаминере» и далее продолжал: «Трудно понять, что же движет теми людьми, которые в интересах королевства не желают покончить с длительной и дорогостоящей войной, которая является бременем для нации»366. Свифт напоминал согражданам, что военная кампания под предводительством Мальборо уже стоила Англии многих тысяч жизней и нескольких миллионов фунтов стерлингов. Виновными в развязывании столь продолжительной и дорогостоящей войны литератор считал «алчную и честолюбивую клику вигов», которая почти довела страну до разорения.

Наиболее подробно на вопросе о войне Свифт останавливался в своем широко известном памфлете «Поведение союзников». В принципе он допускал вступление в войну с целью «воспрепятствования чрезмерному усилению тщеславного соседа», либо для возвращения захваченных неприятелем своих территорий. Совершенно иначе оценивал он войну за испанское наследство, которая, по его мнению, была развязана не в интересах монарха или народа, а в угоду генералу Мальборо и вигскому министерству. Она велась ради «того сорта людей, которых называют «денежными», которые получают солидные доходы от торговли, займов, помещая свои деньги под большие проценты»367. Представители «денежных» интересов развязали войну с тем, чтобы «сделаться еще богаче», и нимало не заботились о том, что народ в результате войны станет еще беднее. Вся тяжесть войны легла на плечи землевладельцев, которых обложили высокими налогами ради приобретения богатства и власти «денежных людей». Война за испанское наследство уже стоила Англии многих миллионов фунтов стерлингов и поставила народ в еще худшее положение в сравнении не только с ее союзниками, но и с ее врагами. Эта война ведет наш народ к нищете, к полному разорению. «Мы сражаемся за то, чтобы создать славу и богатство одной семье (Мальборо – Т.Л.), обогатить ростовщиков и банкиров,.. одновременно разоряя «земельные» интересы, – писал Свифт. – Продолжая войну, мы тем самым подрываем общественный интерес и способствуем процветанию личных интересов»368. Памфлетист призывал незамедлительно покончить с войной и заключить мир.