1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций - Димитрий Олегович Чураков

196

В наиболее «хрестоматийном» виде эта теория излагается в кн.: История Гражданской войны в СССР. Т. 1. Подготовка Великой пролетарской революции (От начала войны до начала Октября 1917 г.). М., 1938. С. 43–54.

197

Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906–1917 гг.: историко-правовой очерк. М., 1998. С. 543–544.

198

Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1991. С. 478.

199

Первым, кто в условиях советской историографии осмелился заговорить на тему масонства, был H. Н. Яковлев (Яковлев H. Н. 1 августа 1914 года. М., 1974). Сегодня удивляешься, сколь скупо автор писал о предмете своих интересов, но даже это не спасло его от лавины критики, которая, если бы не поддержка в органах безопасности, явно стремилась перерасти в травлю. Во главе «антияковлевской» компании стал такой авторитет как И. И. Минц. В ней были задействованы и такие историки, как Е. Д. Черменский, О. Ф. Соловьёв, А. Я. Аврех и др. (Черменский Е. Д. IV Государственная Дума и свержение царизма в России. М., 1976; Соловьёв О. Ф. Обречённый альянс. М., 1986; Аврех А. Я. Масоны и революция. М., 1990 и др.). Как бы «промежуточную» позицию занимали такие авторы, как В. И. Старцев. (Старцев В. И. Революция и власть. М., 1978; и др.). С близких к Яковлеву позиций был написан популярный очерк Л. Замойского. (Замойский Л. За фасадом масонского храма. М., 1990), сборник с очень близким по смыслу названием, вышедший в издательстве «Молодая гвардия» (За кулисами видимой власти. М., 1984); и др. Дискуссия вынужденно велась при помощи эзопова языка и сегодня трудно увидеть такую уж принципиальную разницу в научном обосновании учёными своих выводов, можно увидеть лишь разные нюансы самих этих выводов, что лишний раз подчёркивает не научный, а идеологический и политический характер дискуссий о масонстве тех лет.

200

Хасе Л. Ещё раз о масонстве в России начала XX века // Вопросы истории. 1990. № 1; Миронов Г. Е. История государства российского. Историко-библиографические очерки. XIX век. М., 1995. Следствием снижения полемичности подходов к истории масонства в революции стала публикация в последние годы ряда мемуаров, где приводятся сведения о масонах, а так же работы таких авторов, как Николаевский или Берберова (См.: Николаевский Б. И. Русские масоны и революция. М., 1990; Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. Харьков; Москва, 1997; и др.

201

См., напр.: Басманов М. И., Герасименко Г. А., Гусев К. В. Александр Федорович Керенский. Саратов, 1996.; Лубков А. В. Война. Революция. Кооперация. М., 1997; и некоторые другие.

202

Платонов О. А. Терновый венец России. М.,1995; и др.

203

Соловьёв О. Ф. Масонство в мировой политике XX века. М., 1998.

204

См. о скрытых подтекстах речи Милюкова и реакции на неё со стороны высших сфер в кн.: Родзянко М. В. Крушение империи. Архив Русской революции: в 22 т. М., 1993. Т. 17. С. 146–147. Характерен штрих, что обвиняя царицу в измене, Милюков ссылался на анонимных немецких журналистов. Позже всплыло, что для своей речи лидер кадетов использовал статьи в будущем известного троцкиста К. Радека (Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906–1917 гг. С. 555).

205

Царская цензура запретила печатать речь Милюкова, но она разошлась по стране в тысячах рукописных копий (См.: Спирин Л. М. Россия. 1917 год: Из истории борьбы политических партий. М., 1987. С. 6). Подчас пыл переписчиков пересиливал здравый смысл и они вносили изменения в первоначальный текст, вносили «от себя» резкие антиправительственные пассажи, тиражировали самые нелепые вымыслы и слухи. Даже опубликованный в эмиграции А. С. Резановым вариант речи Милюкова серьёзно отличается от официальной стенограммы, которую, впрочем, тоже трудно считать полной (Ср.: Резанов А. С. Штурмовой сигнал П. Н. Милюкова. Париж, 1924. С. 45–61; Государственная дума. 1906–1917. Стенографические отчёты. М., 1995. T. IV. С. 43–48). Несомненно, выступление Милюкова наносило удар не только по авторитету правительства, но всей власти в целом. Поэтому уже в ходе его выступления правый депутат Марков 2-й переадресовал пафос вопроса самому Милюкову, воскликнув: «А ваша речь – глупость или измена». И хотя Милюков отверг обвинения в свой адрес, некоторые историки, даже в наши дни, по поводу некоторых политических шагов лидера думской оппозиции не перестают задаваться вопросом, чем они продиктованы: глупостью или изменой? (См.: Фроянов И. Я. Октябрь Семнадцатого (Глядя из настоящего). СПб., 1997. С. 65; Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906–1917 гг. С. 549).

206

Ильин И. А. Наши задачи. Т. 2. Париж – Москва, 1992. С. 39–40. Позже призвался и Милюков, что даже сам он был не уверен в правильности своих обвинений (См.: Милюков П. Н. Воспоминания. С. 445.

207

Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906–1917 гг. С. 543–545.

208

См.: Красный архив. Т. 1 (56). М., 1933. С. 82–117. В частности, В. В. Шульгин обращал внимание на то, что обвинение правительства в измене означает призыв к восстанию. Поскольку же сама Дума «на баррикады не пойдёт», звать других к оружию аморально. Однако, после своей речи 3 ноября 1917 г. сам Шульгин получил обвинение в провокации со стороны Е. Н. Маркова: «Народ и рабочие – они люди дела, они люди мозолистых рук, они не болтуны и словам вашим, к сожалению, верят, и если вы говорите эти слова: будем бороться с государственною властью во время ужасной войны, понимайте, что это значит то, чтобы рабочие бастовали, чтобы рабочие поднимали знамя восстания, и не закрывайтесь, что вы только словами хотите ограничиться; нет, знайте, что ваши слова ведут к восстанию, ведут к бунту, к народному возмущению, к ослаблению государства в ту минуту, когда оно дрожит от ударов ненавистного, злобного, презренного врага» (Государственная Дума. 1906–1917. Стенографические отчёты. М. 1995. T. IV. С. 57).

209

Милюков П. Н. Воспоминания. С. 445.

210

Русское знамя. 1917. 24 янв.

211

Рабинович А. Кровавые дни. М., 1992. С. 31.

212

См.: Аврех А. Я.