Капитан Удача - Александр Белаш

— Десять, — агент располагающе улыбнулся, но за респиратором этого не было видно. Форт слегка кивнул — давай-давай, накидывай; видишь, я добрею на глазах.

— Что-нибудь экстренное, да? — почти сочувственно спросил он, заставляя агента понервничать. Теперь респиратор оказался кстати — Форт не увидел замешательства на лице собеседника.

Корабль-руину зачем-то приняло на баланс правительство. Разумеется, и оно стремится поскорее сбыть его с рук — стоя у причала, корабль жрёт деньги за место на стыковочном узле, за поддержание систем в рабочем состоянии, за то, за сё. Но почему этим занимается служба безопасности? Зачем эти туаподобные совали ему в нос карту допуска и не настаивали, а прямо-таки приказывали уладить дело мигом, но без расточительства?..

— Двенадцать.

— Тринадцать пятьсот.

— Тринадцать. Мы договорились?

— Да, — Форт легко поднял с кресла своё искусственное тело. Он не был суеверен, но всё-таки число ему не понравилось. — Лихтер класса F, я так понял? Для эскорта в экипаж нужны ещё минимум два человека — штурман и бортинженер, — иначе там просто не справишься, даже с БЭМом.

— Этих я уже нашёл; они... ну, вы с ними познакомитесь.

Вместе со штурманом в комнату вторглась лавина звуков — журчание, попискивание, скулёж и мягкий скрежет; Форт, конечно, знал, что такие существа на свете есть, но близко с мирками не общался. Кряжистая серая громада в балахонистом комбезе на диво быстро, бесшумно и плавно прошагала на тяжёлых ногах от двери к стене, явственно и вразнобой шевеля при этом большими мясистыми ушами, присела на корточки и навела на Форта линзы прибора, свисавшего на глаза со лба большущей безволосой головы. Носа у штурмана не было — вместо него выше рта находился как бы второй рот, поменьше. И подбородка не было. Зато имелись какие-то дыхала между широкой шеей и плечами — они тоже двигали краями, словно собирались заговорить или плюнуть дуплетом.

— Ааааааа, — вступление напомнило Форту сирену, поющую басом, а агент незаметно поморщился; мирк убавил амплитуду своего звучания. — Это капитан?

— Фортунат Кермак, — назвался Форт, радуясь про себя, что не придётся общаться через лингвоук; он как-то не обзавёлся программой перевода с языка мирков.

— Атамерадон Импаулури Далангиак, — громом далёкого камнепада прозвучал мирк и под конец мило пискнул. — Я — женского рода. Коротко меня звать Далан. Без усилителя, — Далан потрогала толстыми пальцами прибор на голове, — я смотрю близко-близко, это не обижает. Если говорю громко-громко — надо мне сказать. Приятно познакомиться, спасибо.

— Ничего, терпимо, — жестом успокоил её Форт. — Я артон, так что мне твой голос не помеха.

— Ар-тон? — Глазастый прибор тоже задвигался, присматриваясь; одновременно Далан вывернула жёсткие губы, округлила уши чашками и издала пронзительно тонкий свист. — Значит, ты тоже не можешь болеть фэл.

— А ещё я не пью, не курю и не бегаю за девчонками, — дополнил Форт список своих достоинств.

— Ооооуууу... — протрубила Далан то ли от восторга, что капитан идеальный, то ли от разочарования. — А как ты получаешь удовольствие?

— Очень просто — испытываю экстаз во время азартных игр и зарабатываю кучи денег на эскортах.

— Пойдёмте, — пригласил агент. — Времени у нас мало, а нам надо взять на поруки бортинженера. Я не мог пригласить его сюда — он сидит под стражей. Должен вас предупредить, капитан Кермак — он тоже не эйджи...

— Да, и ксенофобией я не страдаю, — прибавил свежеиспечённый капитан.

«Лучше и быть не могло, — подумал Форт. — Команда чудовищ!» Но после смерти своего первого, живого тела он где только не бывал и чего только не видел, так что рутинный полёт в обществе двух нелюдей его вовсе не раздражал.

Эш чувствовала себя скверно. Ей вообще было худо уже без малого пять лет — с того дня, как на Аркадию высадились многовидовые миротворческие силы и началась гражданская война. Единственный космопорт Барбакан был наводнён военными, советниками и экспертами; вывоз наркотиков и ценных пород дерева — чем всегда славилась счастливая Аркадия — не то чтобы прекратился, но заметно сократился и попал под контроль иномирян и тех, кто к ним притёрся; эйджи-аркаджи резко потеснили ихэнов-аркаджей со всех постов и должностей. И уже привычно стало слышать, что ты (лично ты, вылупившаяся здесь!) захватила «нашу Аркадию» и принуждала «наших женщин» высиживать ихэнские яйца, что ты оккупант, холодная гадина с раздвоенным языком и жрёшь тухлятину. Отвечать, что без ихэнов Аркадия до скончания веков была бы грязным сырьевым захолустьем эйджинского мира, населённым тупой деревенщиной, было не просто бесполезно, но и опасно. Ихэнвилль из процветающей столицы превратился в гетто, а Эш, с воодушевлением выучившаяся на бортинженера космического транспорта — в безработную и лишнюю в семье середняшку. Все тотчас вспомнили, что она — средняя! посиди с ребёнком, нажуй ему кашки и так далее. Агенты службы репатриации с материнской планеты могли предложить лишь переучиться на медсестру или воспитательницу — ей, космотехнику с дипломом!.. Оставалась надежда на звёздный мир косменов, где, по горячим слухам, не очень присматривались к внешности и ценили профессионализм. Она уехала, но на эйджинской станции «Скайленд-4» опять услышала: «Тьфу, ихэнская вонючка», — и не сдержала быструю руку.

Когда она уже готовилась завыть в прозрачной клетке-одиночке, дверь полицейского отстойника открылась, и вошли трое — обнадёживший её агент, какой-то крепко сбитый эйджи с непроницаемым лицом (без респиратора!) и представитель высшей цивилизации мирков в наглазнике.

Лицо темноволосого храбреца-эйджи показалось Эш жестоким и надменным — возможно, потому, что его пристальные глаза цвета осеннего неба были слегка раскосы на туанский лад. Сжатые губы словно сдерживали презрительное слово.

Но эйджи шагнул к ней без всякой заносчивости и поднял руку в знак приветствия, как обычно салютуют друг другу космены:

— Я — капитан Кермак. Мы будем работать вместе.

По пути в станционное отделение охраны Форт успел просмотреть судовые документы и убедился, что любой навербованный методом поспешного тыка экипаж вряд ли окажется хуже этого корабля. «Сервитер Бонд», приписанный, как всякая негодная ржавь, к порту Ольдвин (Гемера), летал уже 189 лет и после трёх капремонтов даже на слом не годился — слишком устарел.

Раньше «Сервитер» принадлежал более чем сомнительной компании «Санрайз Интерфрахт». Деляги из «Санрайз», должно быть, захворали от жадности, каждую минуту чуя, как гроб класса F, истлевая на приколе, сосёт из них денежку. Жизнь без навара дельцам хуже смерти! И тут над бедняжками сжалилось щедрое федеральное правительство. Эту жирную свинью с грудями в две шеренги доят все, кому не лень. В «Санрайз», слупив с казны хоть сколько-то, обнимались и поднимали бокалы за здоровье государства, облегчающего бизнесменам тяготы расходов.

Сейчас «Сервитер Бонд» поспешно загружали разными отбросами, дабы не тратить энергии на их утилизацию в конверторах станции. Отправить всё оптом в один конец, туго набив в прогнившее ведро — прощайте, содержимое и тара! — пожалуй, единственный разумный выход. Где ещё примут корабль и груз с заразной станции, как не на кладбище?