Взрыв направленного действия - Максим Шахов

– Так. Вторник – это десятое, день убийства Наумова-Кочергина. Ясно. В котором часу это было, он что – встречал какой-то поезд?

– В том-то и дело. Продавщица видела его около двадцати трех, а в двадцать три ноль пять по расписанию из Москвы прибывает и стоит три минуты омский поезд!

– Хорошо. Я понял. Майор, нужно во что бы то ни стало установить, кто из дежурного персонала станции работал в ту ночь, и обязательно их опросить. Нас интересуют все пассажиры, которые прибыли на этом поезде. Ясно?

– Да. Только я это уже установил.

– Как?

– У «бомбил». На стоянке такси. У них все организовано, и они тоже работают по сменам. В ту ночь дежурили три машины. С владельцем одной из них я уже поговорил. Он ходил на перрон встречать поезд и уверен, что сошедших пассажиров было всего пятеро. Четверо из них волочаевские, он их знает. Женщина с ребенком, студент и пенсионер…

– Он опознал пятого пассажира по фотографии?

– Нет.

– Как – нет? Может, он его не рассмотрел?

– В том-то и дело, что рассмотрел. Он подходил к этому человеку у входа в вокзал предложить свои услуги. Ну, знаете, как это обычно бывает…

– Знаю. Ну и что?

– Этот человек сказал, что такси ему не нужно. Водитель, естественно, вернулся к стоянке и видел, как тот человек немного постоял у скверика на привокзальной площади, потом к нему кто-то подошел, они закурили, перекинулись парой слов и двинулись к переулку!

– Он что, вообще никого не опознал по фотографиям?

– Да. Человека, который подошел к приехавшему, он видел только издали. Освещение привокзальной площади – как везде, так что Матросова он и не мог опознать. Это естественно.

– А приехавшего? Может, он все-таки ошибся? И это был погибший террорист?

– Нет. Он рассмотрел его очень хорошо. Помнит в деталях. Человек был выше среднего роста, с грубыми чертами лица. Кожа – с прожилками, под глазами мешки. В то же время – гладко выбрит, держится прямо, живот не выступает, хотя возраст – за сорок. Стрижка – короткая. Руки не как у работяги…

– Подожди, ты хочешь сказать…

– Да, он очень смахивает на отставника. Водитель так и сказал – вылитый наш комбат. При этом по всем описаниям прибывший никак не соотносится с погибшим в «семерке» террористом…

– Что еще? – нетерпеливо бросил Виктор.

– При себе приехавший имел кожаную сумку через плечо – наподобие дорожной – и вроде рулон обоев.

– Рулон чего?

– Обоев.

– Каких обоев?

– Обычных. Водитель сильно не присматривался, но впечатление у него сложилось такое, что это был обычный рулон обоев, завернутый в газету.

– Так, – сказал Логинов. – Майор, необходимо срочно составить подробный словесный портрет этого человека и передать в управление! После продолжите отработку Волочаевской и других населенных пунктов по ту сторону границы областей, как мы условились. Только будьте максимально осторожны – этот человек очень опасен. Я переговорю с начальством и займусь поездом…

– Товарищ подполковник! Насчет поезда – я узнал у дежурного по станции. Полчаса назад он проследовал обратно на Москву уже из Омска. Отстает от расписания на две минуты, но в Михайловской – это сто пятьдесят километров северо-западнее – у него получасовая стоянка – пропускает два скорых поезда из Москвы. В общем, можно попытаться перехватить его из Ипатьевска…

– Чего же ты раньше молчал, майор, черт тебя возьми! – возмутился Логинов и тут же извинился. – Ладно… Извини. Работай.

Сразу же Виктор перезвонил Кравцу.

– Апп-пчхи! – раздалось в трубке.

– Логинов. Срочно направьте ко мне джип с местным водителем, хорошо знающим проселочные дороги, и экспертом. Срочно!

– Виктор Павлович! – кое-как высморкавшись, взмолился Кравец. – Марченко с меня погоны снимет, ей-богу!

– Я быстрее сниму! – рыкнул Логинов. – У эксперта должно быть все необходимое, чтобы зафиксировать и снять большое количество отпечатков! Вы поняли? Это – срочно!

– Но…

– Все, генерал. На разговоры нет времени. Где – то разгуливает еще один террорист, ясно? Если мы его не обезвредим, с нас всех снимут не погоны, а головы! С Марченко я свяжусь сам. Жду.

Генерал Максимов долго не брал трубку, и Виктор уже решил, что придется звонить напрямую директору, когда Валерий Иванович все же ответил:

– Максимов. Слушаю.

– Логинов!..

– Что-то случилось? – сразу насторожился генерал.

– Пока нет. Я послал людей на железнодорожную станцию в восьмидесяти километрах от Ипатьевска…

– Кого ты послал? Зачем? Тебе же…

– Извините, но сейчас нет времени. Они установили, что десятого, во вторник, Матросов на станции Волочаевская встретил с омского поезда неизвестного. По виду пассажир очень похож на отставного военного. При себе у него была большая дорожная сумка и что-то вроде рулона обоев.

– Чего?

– Обоев.

– Это не тот человек, который погиб в «семерке»?

– Нет. Это исключено. По стабильным признакам словесного портрета он никак не соотносится с убитым.

– Комиссии об этом уже известно?

– Пока нет. Люди, которых я послал в Волочаевскую, – оперативники областного управления. Сейчас они уточняют детали словесного портрета у очевидцев на станции. Потом передадут в Ипатьевск. Я вызвал машину с экспертом и попробую перехватить поезд на станции Михайловской.

– Какой поезд?

– Омский. С которого сошел неизвестный. Он возвращается обратно в Москву и полчаса назад проследовал через Волочаевскую.

– Ты хочешь попробовать найти отпечатки этого человека, чтобы попытаться «пробить» их по базам данных?

– Да. И опросить проводников.

– Понятно. Ладно, действуй. Если что-то обнаружится, немедленно свяжешься со мной. Все, я иду с докладом к директору.

– Мне Марченко звонить?

– Что?

– Мне звонить Марченко или как?

– А-а… Не знаю, как решит директор.

– Пока он решит, я буду уже под Михайловской.

– Ладно, никуда не звони. Директор с ним свяжется сам.

– Понял. Если что – по «легенде» я по-прежнему работаю по взрыву на московском рынке?

– Да. Легенда прежняя.

Достав из-под подушки и сунув в наплечную кобуру пистолет, Виктор распихал по карманам сигареты, зажигалку и телефон, подхватил пакет с вещами и в последний раз окинул взглядом свою номенклатурную палату. Никакого сожаления от расставания с ней он не испытывал, просто проверял, не забыл ли чего, чтобы, не дай бог, не пришлось сюда возвращаться. Убедившись, что забрал все, Виктор покинул палату и поковылял по коридору к выходу из отделения, сопровождаемый взглядом пришедшей в ужас медсестры…