Путь дракона - Дэниел Абрахам

— Без последствий не обойдется, — процедил Маркус. — Она ведь не может просто присвоить богатство. Это как прийти в Кабраль и между делом заявить, что ты теперь новый градоправитель Упурт-Мариона и тебе принадлежат все портовые сборы. На что повлияет такой ее ход — неизвестно. К концу весны в любом торговом доме и при любом монаршем дворе будут судачить о том, зачем Комме Медеан вкладывает деньги в Порте-Оливу. Сюда ведь замешаны и отношения между Биранкуром и Кабралем, и перевозки из Карт-Хадата… Почему здесь до сих пор не было филиала? Вдруг его запретила королева? Не удивлюсь, если мы прямо сейчас, сами того не зная, нарушаем десяток соглашений и договоренностей.

— Не спорю, — кивнул мастер Кит. — Риск вполне очевиден.

— Мы готовы сделать смелый и неожиданный ход от имени банка, обладающего немалым богатством и влиянием. И ни на миг не задумываемся о том, как сам банк воспримет вмешательство в свою политику.

— Потому-то вам и не нравится вся затея?

— Да, — кивнул Маркус.

Мастер Кит опустил глаза. Притихший было ветер налетел очередным порывом, ударил в окна, взвихрил воздух.

— Почему вам не нравится затея, капитан?

Кольнула досада, затем появилось холодное, почти болезненное ощущение верного ответа, скользнувшего в сознание. Маркус потер ногу, на пальцах осталось ощущение грубой ткани. Руки казались старше, чем на самом деле; в памяти всплыла давняя, самая первая кампания — тогда руки были сильными, молодыми, умелыми. Теперь шрамов на них столько же, сколько и кожи. Ноготь большого пальца на правой руке когда-то рассекло надвое, костяшки пальцев увеличились, мозоли пожелтели. На ладони, если вглядеться, до сих пор заметны белые точки там, где когда-то в руку вгрызлись собачьи зубы — целую жизнь назад…

— Китрин знает об опасностях, но их не понимает, — произнес Маркус. — Повтори я ей все, что сказал вам сейчас, она опровергнет каждый аргумент, пункт за пунктом. Скажет, что спасенный от гибели капитал — исчерпывающее оправдание для затеянного. Что ни главная контора банка, ни остальные филиалы не ответственны за действия Китрин, поэтому для банка получить даже часть средств — несомненная выгода, ведь деньги считались окончательно пропавшими.

— И все же, — не отступал мастер Кит.

— Я знаю, как защитить ее от разбойников и грабителей. Знаю, как сражаться с пиратами. Я не знаю, как защитить Китрин от нее самой, а ведь большей опасности, чем она сама, для нее нет.

— Трудно бывает, да? Когда уходят из-под опеки.

— Я ее не опекаю.

— По-моему, это неправда, хотя вы можете попытаться меня переубедить. Назовите три решения, какие она приняла до этого. За то время, что вы ее знаете.

За плечом актера возник Ярдем Хейн, вытирающий пальцы о серый лоскут. У Маркуса мелькнула надежда, что разговор уйдет в сторону, однако по спокойному лицу тралгута стало ясно, что тот пришел слушать, а не говорить.

— Она купила платье, — вздохнул Маркус. — И захотела ходить на ваши представления.

— Значит, два? — спросил мастер Кит.

— Выбрала рыбу на обед.

— А раньше, при других ваших нанимателях, такое бывало? Подозреваю, что вам Китрин кажется не хозяйкой, подрядившей вас для охраны, а маленькой девочкой, случайно попавшей в речную стремнину. Она вам платит?

— Нет, — пророкотал тралгут.

— Не лезь, — отрезал Маркус. — Заплатить она не могла. У нее нет своих денег. Богатство ей не принадлежит.

— Теперь у нее, возможно, появится золото. И способность принимать решения более важные, чем покупка платья или выбор между рыбой и курицей. Если ее план сработает, она будет сама выбирать жилье и меры защиты — если сочтет их нужными — и будет решать тысячи вопросов, связанных с банком. Подозреваю, что вы и тогда будете рядом с ней, опекая и защищая. Но только как наемный охранник.

— Каковым я до сих пор не был? — спросил Маркус.

— Каковым вы до сих пор не были, — согласился мастер Кит. — Будь вы просто охранником, вы бы спросили мнение Китрин, прежде чем убить Опал.

— Она бы сказала не убивать.

— Потому-то, думаю, вы и не спросили. И вы боитесь тех времен, когда вам придется подчиняться ее решению, даже если оно, по вашему мнению, неверно.

— Она совсем еще юная девочка.

— Все женщины когда-то были девочками. Китрин. Кэри. Королева Биранкура. Даже Опал.

Маркус пробормотал проклятие. На улице, окликая прохожих, драл глотку зазывала игорного дома — не упустите случай выиграть целое состояние, выгодные шансы для любой ставки…

— Неприятная вышла история с Опал, — сказал Маркус.

— Да, я вас понимаю. Мне тоже неприятно. Я ее знал долгие годы и много с ней общался. Однако с характером не поспоришь: Опал оставалась собой и поступала как умела.

— Вы были любовниками?

— Когда-то давно.

— Вы вместе играли на сцене, вместе скитались по городам, она была частью труппы.

— Да.

— И вы дали мне ее убить.

— Да. По-моему, ответить за собственный поступок — деяние, в котором присутствует определенное достоинство. И расплата приоткрывает некую истину. А я стараюсь относиться к истине как можно уважительнее.

— То есть Китрин имеет право делать что хочет, даже ошибаться.

— Если вы так поняли мои слова — да.

Ярдем дернул ухом, звякнули серьги. Маркус знал — тралгут думает одно. «Она не ваша дочь»…

Капитан уперся ногой в штабель ларцов — богатство погибшего города. Драгоценные камни, украшения, шелка и пряности пошли в уплату за то, чтобы их владельцы успели сбежать из обреченных Ванайев. Спастись от огня. Однако всех этих сокровищ не хватит, чтобы воскресить хоть одного мертвого. Даже на день.

Так какой в них смысл?

— План Китрин не так уж плох, — признал Маркус. — Но мне никто не запретит его ненавидеть.

— Могу только уважать такой подход, — улыбнулся мастер Кит. — Значит, пора готовить масляную смесь для будущих учредительных документов Медеанского банка в Порте-Оливе? Пока женщины не вернулись?

Маркус вздохнул и поднялся с табурета.

Наутро Маркус шагал рядом с Китрин. Воздух, по-прежнему стылый, уже не вырывался паром изо рта. Мужчины и женщины трех самых многочисленных в городе рас спешили по своим делам как ни в чем не бывало, словно и не отличались друг от друга формой глаз, строением тел и цветом кожи. Из-за прядей утреннего тумана, ползущих по главной площади, драконий нефрит казался серым. Городские преступники, выставленные на всеобщее обозрение, дрожали от холода. Двое первокровных казнены за убийство, в колодках сидит циннийка — злостный неплательщик, рядом за колени подвешен с трудом дышащий куртадам — за контрабанду. Маркус взглянул на Китрин: та чуть замедлила шаг. Интересно, чем здесь карается то, что они задумали? Уж точно здешняя судебная практика с таким не сталкивалась…