Ржавый ангел - Деткин Андрей

Гриф ждал облегчение страданий, и оно не заставило себя ждать. Обезболивающее начинало действовать. Он надеялся, что позвоночник все же не сломан и через некоторое время, когда отдышится, то потихоньку начнет разгребать завал и выкапывать себя. Ему не нравилось, что не может пошевелить пальцами ног, что их не чувствует. Он постарался выгнать из головы гнетущие мысли и подумать о чем-нибудь хорошем. «Папочка, папуля! Как тебя люблю я! Как я рада, когда вдвоем мы с тобой гулять идем!», - зазвучал в его голове голосок, дороже которого во всем мире нет.

- Или что-то мастерим, - беззвучно зашевелились запекшиеся губы сталкера, - или просто говорим, - спазм сжал горло, Гриф болезненно сморщился. Ему захотелось пить. Мысленно проделал путь до фляг, отказался от мысли ее достать. Фляга лежала в левом кармане куртки и была придавлена к телу обломками. - Как мне жаль тебя опять на работу отпускать, - едва шептал сталкер. Боль постепенно притуплялась, но полностью не уходила. Гриф подумал, неплохо бы проглотить таблетку «трамала», но не стал этого делать. Неизвестно сколько тут проваляется.

Он открыл глаза, осмотрелся. Сразу увидел пыльные, растоптанные берца, грязные, рваные, с отвисшими коленями брючины. Он не стал поднимать глаза выше, прошелся взглядом над полом. Уперся в правую торцевую стену, проскользил вдоль нее и сразу заметил какой-то странный блеск. Когда заглядывал еще в целое окно, ничего такого не обнаружил. А тут на тебе. Присмотрелся. Нечто объемное переливалось бледно-розовыми цветами, как мыльный пузырь и растянулось тонкой пленкой от радиаторной решетки до стены. Гриф осторожно повернулся влево. После недолгих поисков заметил точно такое же явление позади машины. Понаблюдав некоторое время, отметил, что пленка то полностью теряла видимость, то бледно проявлялась с разными интервалами времени. Возможно, подобное происходило из-за легких дуновений сквозняка. Гриф мог только догадываться. Но точно знал, этой гадости нельзя касаться, как ничего прочего, что видишь впервые и что до тебя не проверили другие. Сталкер устал смотреть, лег на пол. Он чувствовал, как его покидают силы, словно из пробитой камеры утекает воздух. Он снова попробовал пошевелить пальцами ног. Не смог. Гриф содрогнулся от жуткой мысли.

- Нет, нет, нет, - зашептал он быстро и, чтобы не зацикливаться на худшем, продолжил осматриваться. Взглядом прополз под пожарным ГАЗом. В сгустившемся у торцевой стены полумраке сначала ничего разглядеть не мог. Потом проявились ножки верстака, компрессорная установка, баки, ящики, какие-то непонятные агрегаты. Сталкер искал среди всех этих теней, полутеней, форм, краев, ребер, ту самую пресловутую «катушку» ради которой перся сюда и сейчас умирал под завалом. Он не знал, как она выглядит, не знал, что искать. «Атомный старпер», который его сюда отправил, чтоб ему пусто было, даже не намекнул.

Сталкер несколько раз прошелся взглядом по полу, осмотрел стены , потолок. Ничего этакого не увидел. Всему, что находилось в гараже пожарной части, Гриф знал «имя». Он предположил, что катушка лежит в пожарной машине, к примеру, на водительском сиденье, или на полу кабины, или в бензобаке, или в давно пересохшей цистерне. Может, вовсе в другой комнате или под крышей. Ее, черт подери, надо искать, а для этого нужны ноги.

Гриф медленно повернул голову, посмотрел на ноги в метре от себя. Алексей истуканом стоял в прежней позе, понурив голову, свесив руки, словно был комбинезоном на вешалке, в который еще предстояло залезть человеку. Гриф подумал: «Он так и умрет здесь вместе со мной». Сталкер отмахнулся от скверных мыслей и снова принялся шарить взглядом по сумрачному гаражу. Он уже не верил, что все обойдется, хотя в этом себе не признавался.

Наверное, само проведение в момент, когда сталкер уже в который раз скользил унылым взглядом по компрессору, бакам, верстаку…, послало ветер. Тучи разошлись, солнечные лучи пробили серую завесу, прошли сквозь дыру в ржавой крыше, через чердачную темень, сломанные гнилые перекрытия, разогнали гаражный полумрак и светлым пятном легли на пол у железной опоры верстака.

Она мутно блеснула спектральным разноцветьем сквозь сине-зеленый студень. Это была «катушка». Гриф не сомневался, что это именно она. За те несколько секунд, что расползлись облака, а потом вновь заволокли солнце, сталкер успел разглядеть бесформенную кучу, бугристую, подрагивающую, как пудинг на подносе. Гриф не моргая, заворожено смотрел на артефакт, пока не пропал свет, и «катушка» вновь не слилась с прочим гаражным хламом. Сталкер подумал, что пленки по обеим сторонам пожарной машины не просто так. Быть может, «катушка» так себя защищает.

Сердце тревожно забилось. Гриф судорожно соображал, что можно предпринять в открывшихся обстоятельствах. Первое, что он захотел, это выбраться из-под завала во чтобы то ни стало. Он развернулся, отмечая, что это движение далось ему не так легко, как в прошлый раз, схватил с придавившей горы кирпич, намереваясь его отбросить. Обожженный кубик глины оказался неимоверно тяжелым и выскользнул из ослабевших пальцев. Гриф не понял в чем дело, почему вдруг стал таким бессильным. Поднес ладонь к глазам, повернул тылом. Заметил нездоровую синюшность под ногтями, бледность кожного покрова.

- Здрасти, приехали, - прошептал он осипшим голосом. Понял, что там, где-то под грудой кирпича у него открытая рана. Понял, что потерял много крови, что у него нет сил разгрести завал, добраться до раны и перевязать ее. Со всей пугающей очевидностью осознал, что осталось ему совсем недолго. Стало страшно. Страшно, как каждому, кто заглянул в голодные глаза смерти, кто понял, что настал его час и ему не выкрутиться, что жизнь кончилась и это навсегда. Грифу стало холодно, ощутил, что мерзнут пальцы. Стало ясно, что все к чему он стремился эти шесть лет, пропало. От мысли: «Танюшка никогда не встанет с инвалидного кресла», по телу прошла горячая омерзительная волна страха. Ему вдруг перестало хватать воздуха, ощутил дурноту и глубоко задышал.

Осознавая, что волнение только усугубит и без того скверное положение, сталкер постарался успокоиться. Надо заставить сердце биться тише, ровнее, понизить давление крови, уменьшить ее ток из раны. Гриф лег щекой на пол и часто поверхностно задышал.

Его помутившийся взгляд остановился на пыльных берцах. Сталкер поднял глаза, снизу заглянул в открытые пустые глаза Алексея. Несколько секунд он старался рассмотреть зрачки и понять, расширены они или сужены. Сам не понимая для чего ему это.

- Ява, - заговорил Гриф слабо, - ты… - он сглотнул, - ты один остался, кому эта проклятая «катушка» может помочь. Ты должен меня, Ява, услышать. Сделай, чтобы