Да будем мы прощены - Э. М. Хомс
Шрифт:
Интервал:
– Я буду с тобой на телефоне. Ты где сейчас?
– У себя в комнате.
– У вас в комнатах телефоны?
– Нет, я уговорила одну девочку дать мне свой тайный. Нам не разрешают иметь сотовые.
– Включи радио, чтобы никто тебя не подслушал.
Она включает фоном какую-то музыку.
– Хорошо, теперь посмотри в зеркало и скажи мне, что ты видишь, – говорю я, прикидывая, не арестуют ли меня за этот разговор.
– Не знаю.
– Ты можешь пальцем потрогать там, куда засунула тампон? Нащупать его там?
– Нащупать могу, а достать не могу.
– Он в какой дырке?
– В задней.
– Которая самая задняя?
– Да!
Она раздражена и очень смущается.
– Ничего страшного, наверняка это со многими случалось. Не может же быть, чтобы ты одна так ошиблась? Ты стоишь или сидишь?
– Да стою я!
– Ну, хорошо, ты присядь. Теперь нащупывашь?
– Да, но ухватиться все равно не могу!
В ее голосе сильная досада.
– Сейчас мы его достанем. Ты не волнуйся, слушай меня. Вот сейчас, когда ты присела на корточки, ты натужься – как будто очень стараешься в туалете. И попробуй одновременно вытащить.
– Боже мой, какая гадость!
Слышен звук упавшего телефона.
– Что случилось? Ты его вытащила?
– Я какнула на пол. Фу, как противно!
– «Тампакс» ты вытащила?
– Да. Боже мой, как же я все это уберу?
– Представь, что это Тесси покакала. Возьми пластиковый пакет и вынеси все в туалет.
– Мне пора идти, – говорит она и вешает трубку.
Я несколько взволнован, но в то же время чувствую себя как рок-звезда, как инженер НАСА, только что спасший своими указаниями космическую станцию.
Вечером, когда звонит телефон, я снимаю трубку, не дожидаясь автоответчика.
– Это Джулия, – говорит она, напомнив мне другую Джулию, автомат из «Амтрака». «Здравствуйте, я Джулия, автомат-агент «Амтрака». Чем я могу вам быть полезна? Вы звоните забронировать место? Кажется, вы сказали, что хотите с кем-нибудь говорить? Минутку, я вас соединю».
– Вы слушаете? – спрашивает она. – Нормально слышно? Я с мобильного.
– Громко и отчетливо, – отвечаю я.
– Отлично. Я организовала для вас просмотр материалов. Во вторник в десять утра, на фирме «Герцог, Хендерсон и Марч». – Она дает мне адрес и заканчивает указанием: – Спросите Ванду, она вами займется.
– Есть ли что-то конкретное, на что я должен посмотреть? Или что-то конкретное, что я должен искать?
– Не сомневаюсь, что у вас есть вопросы, но на данном этапе чем меньше их будет, тем лучше. Рассмотрите как следует, и тогда мы поговорим. И чтобы не было неясностей: это не приглашение к постоянному доступу. Это первый шаг. Если получится, будем двигаться дальше. – Она делает паузу. – Кстати, вы кого-нибудь знаете в издательстве «Рэндом хаус»?
– Никто на ум не приходит, – отвечаю я.
– В какой-то момент редактор по имени Джо Фокс спросил моего отца, не интересуется ли он написанием художественной прозы. Что-нибудь это имя говорит?
– Он ушел, – отвечаю я.
– В другую компанию?
– На тот свет. Скоропостижно, на рабочем месте. Он был редактором Трумена Капоте.
– Тогда понятно, – говорит она. – Мой отец пометил на полях его письма: «Ни за что». Он Капоте ненавидел, терпеть не мог. Говорил, что он среди них худший.
– Среди них?
– Гомосексуалистов. Папа их не любил. – Она замолкает на секунду. – В четверг, в десять утра. Ванда вас проведет.
– Спасибо, – говорю я. – Очень заинтригован.
– Как и должно быть, – отвечает она.
В шесть утра в четверг я уже принял душ, побрился, оделся в один из костюмов Джорджа, прямо из химчистки, и смотрю в сети сайт дешевых парковок в поисках недорогого гаража возле этой адвокатской конторы. В один из старых портфелей Джорджа загружаю ручки и блокноты и отчаливаю.
Паркуюсь в полуквартале от офиса Клер. Я не знал про это, или же знал, но решил забыть? Улицы кишат прилично одетыми людьми. Я себя ощущаю как приезжий провинциал, будто все во мне не так, как нужно. Ошеломленный ощущением дежавю, знаю, что я здесь когда-то был, при других обстоятельствах. Как будто сейчас я живу в альтернативной реальности, и не оставляет неприятная мысль, что инсульт повредил мне мозги сильнее, чем я думаю.
Возбуждение перерастает в злость.
В вестибюле здания охранник спрашивает у меня какое-нибудь удостоверение. Я лезу в карман, нахожу две скатанные вместе двадцатки и пятьдесят – смешные деньги, – и соображаю, что надел костюм Джорджа, а карманы не перегрузил. Меня прошибает пот. Я сознаюсь охраннику, что у меня с собой нет документов.
Он кидает мне кость: предлагает позвонить наверх, попросить Ванду спуститься и провести меня.
Ванда – высокая, чернокожая, деловитая. Обращается со мной как с наглядным пособием: экземпляр рассеянного профессора.
– Прошу прощения, что вам пришлось спускаться, – говорю я в лифте.
– Не вопрос, – отвечает она, и тут двери открываются на двадцать седьмом этаже. – Фирма расположена на этом и следующем этажах.
В фирме тихо. Телефоны не звонят – они мигают, люди передвигаются по коврам беззвучно. Единственное, что слышно, – шелест одежды.
Ванда проводит меня по коридору, отпирает дверь и вводит меня в конференц-зал, заставленный скромной, хотя и дорогой мебелью. В середине стола стоит нечто, напоминающее НЛО, – телефонный аппарат для телеконференций. На дальнем конце стола – две потертые картонные коробки с надписью печатными буквами сбоку: «Р.М.Н.». У меня сердце начинает частить.
– Ваш рюкзак придется оставить у меня, – говорит Ванда.
– Рюкзак?
– Сумку.
Она показывает на то, что я держу в правой руке.
– Портфель Джорджа?
– Да.
– Там для заметок, – хлопаю я по портфелю, – бумага и ручки.
– Посторонние материалы не разрешены. У нас свои. – Она показывает на лежащие на столе блокноты и карандаши. – И, пожалуйста, цитаты не длиннее семи слов подряд.
Я киваю, отдаю ей портфель. Она мне вручает соглашение о конфиденциальности на трех страницах. Подписываю, не читая.
– Сколько у меня времени? – спрашиваю я.
– Я здесь до пяти.
– Благодарю вас.
Она собирается уходить, но поворачивается обратно:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!