Экспертиза любви - Ирина Степановская

— Ну, ладно. — Извеков был недоволен, но все-таки надо выручать коллегу. Неизвестно, что будет завтра. Самому тоже, может быть, придется обратиться.

— Спасибо, Вить. — Соболевский повернулся к Лене: — Пошли быстрее. Я тебя отвезу.

Лена стояла и смотрела на него. Он отвезет ее. Это хорошо. Она сказала, что должна уехать, но не представляла, как она сейчас поедет на троллейбусе. Чужие люди, давка… Он отвезет… Это хорошо.

Лена даже не в силах была сказать спасибо. Ей казалось, что внезапно обретенное знание истинной причины смерти ее отца сейчас разорвет ее. И сказать пока об этом она никому не может, кроме мамы. Надо быстрее ехать в больницу.

Лена сначала хотела снять халат, но потом подумала, что в халате пройдет через приемное отделение больницы быстрее. Человек в медицинском халате — якобы свой. Разве же всех сотрудников упомнишь? А Соболевский был без халата. Но в желтых ботинках — готовый поехать на новый случай в любой момент.

— Идем через черный ход.

Людмила Васильевна выглянула из лаборантской. Куда они? Наверное, на секцию. Она успокоилась — все в порядке.

Лена и Игорь быстро спустились на первый этаж, вышли во двор. Соболевский провел ее мимо помойки, где два кота лакомились, нет, не внутренними органами, а остатками Антонининого обеда, показал выломанный проем в заборе. Еще день назад это бы Лену умилило — двое взрослых людей лазают через забор, но теперь она даже не запомнила, каким путем они шли. Через двор можно было попасть на парковку, пройдя по отмостке вдоль здания. Из высоких окон, если пригнуться, их бы никто не увидел. Машина Игоря стояла в самом дальнем углу, будто специально. Им не нужно было проходить мимо других машин. Но только Лена и Игорь сели в машину, как со стоянки вывернула вишневая «Ауди» Попова. Они тоже тронулись и поехали за ней. Саша видел автомобиль Игоря, но не обратил на него никакого внимания, так он был погружен в свои мысли. И Лена думала только о том, как она сейчас придет и покажет маме заключение. Что мама скажет ей на это? Игорь молчал, он немного нервничал — если Хачек заметит, что он уехал с дежурства, неприятностей не оберешься. И никто не видел, с какой ненавистью посмотрела на Лену из окна Сашиной «Ауди» Антонина.

Областная больница располагалась в другой части города, но вечерние пробки еще не начались. Лена и Соболевский быстро проехали прилегающие к тополиному парку улицы, миновали несколько второстепенных площадей, проскочили центр. Теперь вперед мимо центрального рынка. Здесь всегда затор.

Так и есть. Все прилегающие к рынку тротуары были завалены горами дынь и арбузов. Рынок круглый, будто стадион, — а вокруг него палатки с зелеными тяжелыми мячами. Торгуют с грузовых машин, с прицепов, с легковушек. В этом году — невиданный урожай — жаркое лето. Лена вдруг будто ощутила на языке сладкую, хрупкую мякоть арбуза, плоские косточки — скользкие, темно-коричневые, почти черные. Отец не умел выбирать арбузы, Лену учила мама — смотри по хвостику. Если тонкий, скрученный, будто высохший — тот и бери, значит, спелый. У спелых плодов хвостик отсыхает.

— Пожалуйста, приоткрой окно.

— Кондиционер же включен? — Игорь, как все водители, терпеть не мог, когда в салон проникала пыль.

— Нет, я хочу ощутить запах улицы.

Он нажал на кнопку, стекло поползло вниз.

— Мне этот запах позднего лета первый год часто снился в Москве.

— Уже ранняя осень.

— Пускай. В Москве в сентябре часто уже холодно, туманно, темно.

— А здесь — пыльно, грязно, сухо и громко.

— Громко… В этом ты прав. — Лена усмехнулась. — Сколько я себя помню, в этом районе всегда шумно, как на азиатском базаре. И очень пестро. Но в этом есть своя красота. В Москве рынки закрытые — в зданиях, в ангарах. Или палатки. Палатки, палатки… целые палаточные городки. Как городки беженцев, которые на этих рынках работают. А здесь, как на Древнем Востоке. Все открыто. Торговля прямо на улице, без прилавка. С земли. Куда только смотрит санэпидстанция? Не хватает только ковров и бархатных тюбетеек.

— Сказать тебе, куда она смотрит?

Лена повернулась к нему.

— Ты не любишь наш город?

Он подумал: какое усталое у нее лицо. Нос заострился. Под глазами — тени.

— Есть города на свете и получше.

— Какие?

— Разные. Я тебе потом о них расскажу.

Они пробрались сквозь скопление машин, как сквозь толпу баранов, шедшую без погонщика, и вырвались на последний простор. Длинная улица заканчивалась белой восьмиэтажной громадой. Областная больница.

— Приехали.

Со стороны приемного отделения — машины «Скорой» в ряд. Водители дремлют, поджидая докторов.

— Ты когда вернешься? Я все-таки дежурю.

Она открыла дверцу, помедлила на мгновение.

— Я должна выяснить одно дело. Ты извини меня, но я не могу дышать, пока не пойму одну вещь… Я тебе потом расскажу. Ты не обижайся.

— Ну, иди. — Он махнул рукой. — Только иди уверенно. Тогда — не остановят. Дорогу знаешь?

— Знаю. Я к маме иду. У меня мама здесь работает. — Лена скользнула с сиденья, на миг задержалась у дверцы. — Я постараюсь недолго. — Она повернулась и быстро пошла к дверям приемного отделения.

— Лена!

Лена сначала даже не поняла, кто ее зовет. Какая-то женщина в синем форменном костюме «Скорой» с белой надписью на спине. Да кто бы ее ни звал, какая разница? Никакие женщины в мире, кроме мамы, ее сейчас не волновали.

— Ты к маме?

Лена на секунду остановилась. Господи, это же тетя Таня, мамина подруга.

— Ой, вы извините меня, я очень тороплюсь… — Лена увернулась от мощных объятий и побежала к дверям.

— Как ты выросла, Леночка! К маме, что ли, бежишь? — Но Лена не остановилась, только махнула.

Татьяна с недоумением посмотрела ей вслед, подошла к своей машине, припаркованной рядом с «Пежо» Соболевского, открыла дверь, толкнула дремавшего водителя, тяжело влезла внутрь.

— Поехали на базу.

Соболевской невольно посмотрел на нее.

Женщина тоже окинула его равнодушным взглядом, но вдруг черты ее лица изменились.

— Ой! — сказала она неуверенно и вдруг улыбнулась и немного подалась к Соболевскому. Тот с недоумением отвернулся. Он понятия не имел, кто она такая.

Водитель завел двигатель, «Скорая» тронулась, выруливая во двор. И пока фургон с красным крестом выписывал полукруг, Игорь Владимирович не без удивления наблюдал, как доктор косилась на него из окна «Скорой».

Обозналась, наверное. Он достал свой телефон и посмотрел, не было ли звонков. Потом посмотрел на часы. Что же все-таки случилось у Лены?

Светлана Петровна, к счастью, была в своем кабинете. Она решала со старшей сестрой отделения обычные дела, но, когда Лена вошла, она даже не сразу поняла, что это пришла дочь. А когда поняла — очень удивилась и даже испугалась: