Внезапная удача - Татьяна Ренсинк

долго мне здесь валяться? — смотрел с подступающими вновь слезами Алексей, но доктор с глубоким сожалеющим вздохом развёл руками:

— Могут уйти годы, если не вся жизнь. Мне жаль.

С этими словами доктор откланялся, и Екатерина Петровна села обратно на стул перед Алексеем:

— Я потому и не хотела давать тебе письма. Мало ли, что видно со стороны. Мы ведь не знаем, почему Софья так поступила и поступила ли она так, как все думают… Алексей, — смотрела она на него, вновь отвернувшего лицо, чтобы скрыть слёзы. — Не верь пока ни во что, прошу… Я постараюсь найти способ поговорить с Софьей сама и всё узнаю…

83 Часть

— Ваши сыновья спасли меня из огня, — молвил Алексей, еле удерживая в себе горечь душевной боли. — Благодарю… Да что-то жить вот так невмоготу.

— Не сдавайтесь, молодой человек, — вымолвил наконец-то Егор Дмитриевич, и статс-дама его сразу представила:

— Это наш друг, который поможет тебе здесь, пока меня или сыновей не будет. Никто из тех, кто в этом доме, не скажет никому о тебе. Тебя считают погибшим.

— Я знаю, — сглотнул Алексей. — Ваши сыновья уже поведали об этом. Но я хочу, чтобы ещё два человека обо мне знали.

— Какие два человека? — встревожилась Екатерина Петровна.

— Мои друзья…. Николай и Антон, — тяжело стал дышать Алексей, теряя силы и будто воздух, чтобы высказать всё желаемое.

— Я понимаю, о ком Вы, — отозвалась Екатерина Петровна. — Но сначала всё же Вам лучше немного оправиться. Ваш Антон…. после вестей о Вашей гибели, отправился на место военных действий с Польшей. Николай устроил отца Алёны в купцы и тут же женился на ней. Что ж, о её прошлом, считай, никто не знает, вот и принимают, как купеческую дочь. Прошу, Алексей…. наберитесь сил. Мы обязательно вызовем Ваших друзей сюда, чтобы помогли Вам встать на ноги, но пока… Примите нашу помощь. Здесь Вы в безопасности.

— Мало того…. простите, дорогая Екатерина Петровна, — поклонился Егор Дмитриевич. — Мало того, сообщая большему количеству людей о том, где Вы, есть опасность принести беды и в этот дом, в судьбу людей, которые Вас спасли. Подумайте. Не лучше ли встать на ноги, а потом вернуться да уничтожить врагов. Вы ведь именно этим желанием горите, не так ли?

Алексей смотрел в его глаза, и тот будто читал насквозь, видел всю душу, все зреющие планы. Снова тяжело вздохнув, Екатерина Петровна сказала:

— Мне поручено вскоре отправиться по делам, меня долго может не быть дома… Дело государственное, ответственное и тайное. Я очень надеюсь, что Вы не сделаете ничего, чтобы навредить себе.

— Матушка, он и пошевелиться пока не может, — верил в лучшее Егор Дмитриевич. — Вы скорее вернётесь, чем Алексей сможет встать.

— Это верно, — вздохнула она, но смотрела на Алексея, закрывшего от безвыходности глаза.

Он не спал, вспоминая всё, что узнал из писем из дома Аганиных, и душа снова рвалась на части, опасаясь за всё, что происходит из-за того, что он якобы мёртв.

Слушая тишину, Алексей понимал, что статс-дама ушла, доктор не возвращался, а, когда услышал доносившиеся из-за раскрытого окна женские голоса, открыл глаза. Находящийся в комнате и наблюдающий за происходящим на дворе в тот момент Егор Дмитриевич хотел было закрыть окно, как Алексей строго выдал:

— Не смей…

Оставив всё, как есть, Егор Дмитриевич сел обратно в кресло. И он, и Алексей, узнавая голоса статс-дамы да прибывшей с визитом Александры Аганиной, слушали беседу:

— Нет-нет, — с печалью говорила Александра. — Я как узнала, что Вы хотели навестить Софью, сразу приехала к Вам. Не желает Софья никого видеть, и венчание её состоится в узком кругу. Так желают все.

— Но как же так? Ведь она могла ещё год ждать, — расстроилась статс-дама, на что Александра вздохнула:

— Мне жаль тоже, но таковы обстоятельства. Софья…

Здесь она вдруг замолчала и слышно стало, как статс-дама успокаивает:

— Ну же, девочка моя, да что же такое? Что за слёзы? Что с Софьей?

— Я так виновата в смерти Алексея. Я разрушила её счастье. Я виновата, — плакала Александра. — Весь век мне крест сей нести.

— Что ты, — не принимала того обвинения статс-дама. — Такова судьба, увы… Но что говорит Софья? Зачем соглашается на сей брак?

— Она так страдала, но и столь быстро ушла к Мамонову. Боже, я не забуду ту ночь никогда! Так и стоит перед глазами. А потом она при каждом нашем разговоре говорит, что добровольно всё, что предала Алексея, их клятвы. Всё так ужасно! Теперь она ждёт от него ребёнка и не желает видеть никого, понимаете? Ужасно всё! Я не знаю, что делать, — плакала в отчаянии Александра, а потом их голоса стали всё дальше, и дальше, и Алексей вновь закрыл глаза, но упрямые слёзы уже текли по щекам. Жить не хотелось. Бороться не хотелось.

Долго он отказывался и есть, и пить, пока силою не стали вливать жидкие каши да воду, чтобы не дать добровольно погибнуть. Терпя боль души и медленно заживающих ног, Алексею приходилось жить. И когда он смог сам принять в постели сидячую позу, пусть и через адские боли ран, то понял, что есть надежда встать на ноги, а там — вернуться…

Продолжение в романе «Внезапная удача — 2»