Время библиомантов. Противостояние - Кай Майер

– Случалось у тебя что-нибудь подобное: ты часто думаешь о ком-то, что тебе кажется, что он должен чувствовать, что ты о нём думаешь? – спросила Кэт. – Или что тоже о тебе думает?

Фурия на секунду задумалась, потом кивнула. Похожее ощущение у неё складывалось во время ежедневной переписки с Северином. Позже она переросла это, по крайней мере, так она себе внушила. И в то время как одна часть её существа не желала больше ни с кем так близко сходиться, другая – как раз об этом тосковала.

Но, видимо, Кэт заботил не только Финниан. По отношению к нему хорошие мысли в итоге перевешивали плохие. Иначе обстояло с её родителями. Сама перспектива после стольких лет опять предстать перед ними, казалось, заставляла Кэт поёжиться. В своей слишком просторной кожаной куртке она, казалось, стала ещё меньше и беззащитнее. Даже поход в бастионы Мардука её так не пугал, как посещение родительского дома.

В Мейфэр, один из самых фешенебельных кварталов Лондона, от вокзала их доставило такси. Водитель высадил их из машины перед домом с высокими окнами, кованым забором и фронтоном, который поддерживали белые колонны. Кэт с тоской посмотрела машине вслед и молча уставилась на чёрную лакированную входную дверь.

– Ещё можно повернуть назад, – предложила Фурия, хотя то, что поворачивать не стоило, ей было прекрасно известно. За многие часы, проведённые в поезде, о родителях Кэт рассказала лишь самое необходимое. Но тем не менее этого оказалось достаточно, чтобы убедить Фурию в срочности визита к ним. Выходило, что только Джонатан и Эльвира Марш были теми людьми, кто мог помочь им разузнать о планах Арбогаста относительно Изиды.

Кэт огляделась: один дом похож на другой, как две капли воды, все – безупречно белые, словно зубы, оскаленные в высокомерной улыбке, способной любого просителя обратить в бегство.

На Фурии была чёрная кожаная куртка, более приталенная, чем на Кэт, а под ней – короткая серая юбка, чулки цвета бургундского и чёрные ботинки. Собираясь за пределы долины, она оделась, чтобы, по возможности, выглядеть по-лондонски – то есть так же, как Кэт, ведь та была единственной знакомой представительницей Лондона в её возрастной категории. Теперь же она испытывала опасения, что в таких нарядах они, пожалуй, излишне выделялись. Две рок-фанатки, с концертного шоу вдруг забредшие на посиделки, чтобы поиграть в лото.

– Прорвёмся, – сказала Кэт.

– Ещё бы!

В первый раз за несколько часов Кэт улыбнулась:

– Я так рада, что ты рядом!

– Ясное дело.

– Совсем не ясное.

Фурия, обняв её, почувствовала, что Кэт дрожит всем телом. Подумать только, ведь это всё та же девочка, которая при их первой встрече хладнокровно столкнула с крыши полицейского! Кэт изменилась, они все изменились, но теперешнее её состояние – отнюдь не следствие этих перемен. Перед ней стояла не новая Кэт, а скорее её детская версия: фактически она снова стала тем ребёнком, который, не получая от родителей должной любви, повернулся к ним спиной.

Разомкнув объятия, Фурия внимательно посмотрела ей прямо в глаза:

– Что бы там, за этой дверью, ни случилось, с прошлым это не имеет ничего общего. Ты больше не та, что раньше. И, по всей вероятности, твои родители – тоже.

Кэт кивнула, но сомнения её не оставляли. Она допускала, что, скорее всего, в последние годы всё в этом доме поменялось к худшему. Ещё во времена её детства отец Джонатан Марш занимал в Адамантовой Академии высокий пост. Последней новостью, дошедшей до Кэт, было его предстоящее назначение послом. Значит, сегодня он занимал самый высокий пост, на какой могла назначить его Академия, – тайный посол библиомантов в британской столице.

Спрашивается: знал ли он, что его дочь примкнула к сопротивлению? До сих пор её имя в официальных списках тех, кого разыскивает полиция, не значилось. Что это могло означать? Из корыстных интересов Марш подсуетился, чтобы имя Кэт изъяли из актов?

Они медленно поднялись по трём ступенькам. На всякий случай Фурия держала наготове книгу для прыжка, которая, в случае чего, доставит их обратно в резиденцию. Она лежала в одном из боковых карманов её куртки.

Кэт нажала на медную кнопку звонка. Послышался удар гонга, дверь сразу же приоткрылась, слегка показав устрашающие недра дома. Фурия притронулась к руке Кэт и ободряюще улыбнулась. На другой стороне улицы залаяла собака.

Дверь была не заперта. В таком квартале, как этот, Фурия рассчитывала увидеть по меньшей мере дворецкого, прямого и долговязого, как в запылившихся романах из жизни Старого Света. Вместо этого в дверях показалась миниатюрная женщина с чёрными волосами, точная копия Кэт, только не такая худая, с двумя глубокими складками в уголках рта.

– Привет, мам, – сказала Кэт.

Женщина открыла рот – и так и осталась стоять молча.

– Это Фурия – моя подруга.

У матери Кэт было такое лицо, словно ей надо было срочно сесть. Фурия с удовольствием бы сейчас прошмыгнула мимо неё внутрь дома, чтобы подать ей стул.

– Каталина, – прошептала она. – Здравствуй.

«Она в курсе, – осенило Фурию. – Она знает, что Кэт разыскивают. И что мы натворили».

Женщина перевела дух, потом наконец распахнула дверь:

– Входите же.

– Здравствуйте, миссис Марш. – Фурия взяла свою подругу за руку и потянула её в дом.

В доме Кэт высвободилась и сделала один шаг, после чего остановилась перед матерью. Разумные люди в такой момент заключили бы друг друга в объятия, пусть даже только из вежливости. Кэт же глядела так, словно она сейчас на мать завопит.

– Кэт… – приструнила её шёпотом Фурия.

Они стояли друг напротив друга очень близко, но ни та ни другая не произносили ни слова. И Фурии захотелось сбежать отсюда куда подальше.

Но мать Кэт первой сбросила с себя оцепенение и, обойдя их и закрыв за ними дверь, спросила:

– Может, чаю?

– Было бы просто чудесно, – ответила Фурия, и её голос прозвучал совсем как у Саммербель.

– Рада тебя видеть, мама, – выдавила из себя Кэт.

Фурия так и не поняла: она это серьёзно?

Мать ощущала себя, по-видимому, так же:

– Да… я тоже рада, что ты пришла. Правда… – А после короткой передышки добавила: – Даже очень.

Затем она поспешила вперёд, словно хотела отделаться от обеих нежданных посетительниц. Фурия и Кэт последовали за ней через белую прихожую в такую же белую гостиную – высокое открытое помещение с застеклёнными дверями до потолка, за которыми виднелся сад с ухоженным газоном.

– Ну садитесь же. – Эльвира Марш указала на белую кожаную кушетку.

Над ней висело живописное полотно с заснеженным ландшафтом, высотой в половину гаражных ворот. В вазе на столе стояла тёмно-красная роза, а рядом лежала полупустая упаковка Smoke & Mirrors.