Сорок имен скорби - Джайлс Блант

— Люди переносят вещи и похуже. — Надо мне рассказать ей про деньги, доказать, что она лучше меня: иногда она теряет рассудок, но это именно она никогда не поступает неправильно. Однако мысль о том, как она на это отреагирует, отрезвила Кардинала. — Смотри, я тебе подарок принес. Можешь надеть в день выписки.

Кэтрин разворачивала папиросную бумагу бережно-бережно, словно снимала бинт с чьей-то раны. Берет был светло-бордовый, Кэтрин любила этот цвет. Она примерила берет, лихо сдвинув набок.

— Ну как я? Как в «Руководстве для девочек»?

— Как девочка, на которой я хотел бы жениться.

Услышав это, она опять заплакала.

— Пойду принесу чего-нибудь попить.

Он спустился в вестибюль к автомату. Устройство было старого типа: сироп и газированная вода наливались в бумажный стаканчик, и никаких вам опасных банок из металла. Какое-то время он постоял в коридоре, глядя на убеленные склоны парка, на сосны с прогнувшимися под тяжестью снега ветвями. У коронерской двое санитаров устроили перекур, сгорбившись в дверях и притопывая, чтобы не замерзнуть.

Когда он вернулся, Кэтрин, съежившись, забилась в угол дивана с хмурым, застывшим выражением лица. Она не стала пить, и бумажный стаканчик на столе остался нетронутым. Кардинал побыл с ней еще пятнадцать минут, но она оставалась неподвижной и не реагировала на его слова. Когда он уходил, она все так же сидела в напряженной позе, неестественно уставившись в пол.

Дайсон втянул Делорм к себе в кабинет, а как только она оказалась внутри, стал демонстративно ее игнорировать: отвечал на звонки, искал папку, заигрывал по внутренней связи с Мэри Флауэр. Наконец повернулся к Делорм лицом, взял свой нож для вскрытия писем и зажал его между ладонями. Ей на секунду показалось, что он хочет всадить нож меж зубов.

— Поделимся свежей информацией. Как у нас дела с Кардиналом, Лиз?

Она терпеть не могла, когда он называл ее по имени, словно продюсер малобюджетного фильма.

— Эти материалы пока не много мне дали. Коронный суд такими фактами не заинтересуется.

Дайсон держал нож под углом, и тот сверкал в полдневном солнце, словно крошечный Экскалибур.[31]За окном оторвалась подтаявшая сосулька.

— Возможно, пора поставить его телефон на прослушку.

— Именно это планирует Масгрейв. Но он не собирается заняться этим немедленно.

— Да? — раздраженно переспросил Дайсон, наклоняя меч пониже. — А почему?

— Они планируют удар по Корбетту на двадцать четвертое.

— Двадцать четвертого? Господи, да что же это за работники? Почему они не могут делать все последовательно? Почему им надо обязательно делать все одновременно, притом плохо? Я хочу сказать — почему, ради всего святого, им понадобилось браться за это до окончания расследования? С чего вдруг такая спешка?

— Корбетт хочет расправиться с одним типом, главарем «Всадников черного бриллианта», где-то на юге.

— И они ставят под угрозу текущее расследование, чтобы спасти жизнь какому-то байкеру, который, между прочим, сам смертельно опасен. Пути лошадников неисповедимы. Через кого они получили информацию?

— Мне они не сказали. Я не удивлена, если учесть обстоятельства.

— Ну конечно. — Дайсон тяжело вздохнул. — Разумеется.

Делорм колебалась, стоит ли сказать о том, что беспокоит ее на самом деле, но, увидев, что Дайсон необычно задумчив, решилась:

— Может быть, сержант, нам на какое-то время оставить Кардинала в покое? Представляете, что будет с делом Пайн — Карри, если мы припрем его к стенке прямо сейчас?

— Представляю. Если все выплывет позже, будет куда неприятнее.

Позже, когда Делорм сидела на своем месте, заполняя дополнительные формы, вернулся Кардинал, принеся с собой облака холодного воздуха, точно побывал в мрачном подземном мире. Морщины на его лице, казалось, стали глубже, и Делорм чутьем поняла, что он ездил к жене.

Малькольм Масгрейв и его группа обосновались в мотеле «Пайнгроув». Номер — стандартная коробка с мебелью в ложноколониальном стиле и ярчайше-оранжевыми занавесками. Горничные сюда сейчас, видимо, не допускались. Между магнитофонами, мониторами и радиоприборами выросла шаткая пирамида коробок из-под пиццы и китайских закусок.

Вся комната пропахла потом и лежалыми гамбургерами.

Делорм удивилась, видя, что Масгрейв лично участвует в наблюдении, и не замедлила поделиться с ним своим удивлением.

— Как же можно такое пропустить? — Хрустнув плечевым суставом, он махнул мощной рукой, охватывая окружающее пространство. — Да, конечно, я мог бы наблюдать за всем со стороны. Более того, я и так вечно во все сую свой нос, и такая манера частенько раздражает самых чувствительных сотрудников. Но знаете что? Мне плевать. Считайте меня злопамятным, но парень с треском провалил мою операцию, и я хочу сам его прищучить. Понятно, с вашей помощью, — подчеркнуто галантно добавил он.

Малькольм перетащил через кровать невероятно уродливое кресло и предложил его Делорм. Сам же уселся на кровать, которая при этом прогнулась почти до пола, и проорал серолицему человечку в наушниках, до сих пор не обращавшему на них никакого внимания:

— Это детектив Делорм, Ларри, прокрути-ка ей нашу добычу!

Ларри вставил кассету в стоявшее перед ним устройство для перезаписи. Он включил настолько быструю перемотку, что Делорм показалось, будто из аппарата пошел дымок. Потом ткнул кнопку, повернул две ручки и выдернул из разъема штекер наушников, чтобы звук был слышен всем.

— Записано пару часов назад, — сообщил Масгрейв. — Ну как, идете на попятный?

— Я работаю вместе с Кардиналом и не могу отступать. Сейчас мы с ним пытаемся поймать убийцу, если вы не в курсе.

— Не старайтесь поставить меня на место, мисс Делорм. Это не в ваших силах. — Масгрейв кивнул помощнику, и с пленки зазвучал конец разговора:

— …потому что так мы и делаем дела, вот почему. Скажи Трюкачу, чтобы кончал крутить. Долбаный ублюдок.

— Это Корбетт, — пояснил Масгрейв. — Как всегда, мил и обходителен.

— Сколько нам еще перетирать эту бодягу? Передай ему: еще раз надумает финтить — и, считай, он уже…

— Ясно, Кайл. Усёк.

— Питер Файф. Давний приспешник Корбетта. Он даже когда-то был копом, недели две, в Виндзоре, очень давно. Единственное пятно в биографии — оскорбление действием в восемьдесят девятом. С тех пор — ну вылитый мальчик из церковного хора, прямо как Корбетт.

— Он еще крупно пожалеет, что узнал мое имя, так и передай.

— Я ему скажу, Кайл.