Драконов бастард - Илья Крымов

— Решили. Отправим тебя в комнату к ледяным паукам. Они покусают тебя, и ты заснешь тихим мирным сном. Это будет очень приятно и совершенно безболезненно.

— Полагаю, вы на себе испытали действие паучьего яда, раз так уверены?

— Нет, но я спрашивал у умирающих. Идем, мы проводим тебя всем миром!

Тобиус устало вздохнул и побрел к выходу. Все происходящее его несколько утомило, и даже то, что он обнаружил неизвестную цивилизацию, не добавляло жара внутреннему огню. В любом случае он уже создал для себя новую Телепортацию и теперь мог перенестись за много лиг от этого места.

В окружении аборигенов маг вышел из здания совета, как он назвал его для себя, и последовал вниз по спирали. Они спустились на четыре яруса, и Тобиус продолжал играть роль покорного узника, сам не понимая, почему не использует магию и не бежит. Он не ощущал никакого магического подавления, ему никто не мешал прибегнуть к Искусству, но серый магистр медлил. Путеводная Нить, по которой он привык следовать в жизни, бежала вниз, а он повиновался и ждал. Пожалуй, только истинные волшебники могли с такой покорностью повиноваться абстрактному чувству, когда во всех остальных аспектах жизни они старались следовать исключительно за своим «желаю». Тобиус проявил терпение, и оно окупилось.

Над головами, очень далеко вверху, раздался чудовищный рык, и пещера вздрогнула. Страшный рев, от которого синекожие бросались на пол и сжимались в дрожащие комочки, заполнил все пространство и тряс, тряс стены, создавая сети скрипучих трещин во льду. Тобиус не стал гадать — он знал, что только одно существо в мире может издавать такой мощный и страшный рев. Дракон прилетел. Где-то там, наверху, над ледяным потолком грандиозной пещеры, ярился владыка снегов.

Тобиус, содрогаясь в душе, заставил себя выпрямить спину и вскинул голову, глядя на далекий потолок. Его опасения быстро подтвердились — треск ломающегося льда не затих, даже когда дракон перестал реветь и удалился. Звуковые волны нанесли структуре пещерного города значительный урон, и местами лед начал разрушаться под собственным весом. Громадные глыбы откалывались и летели вниз по центральной шахте, внезапно оправдывая странное устройство города-пещеры. Но вот одна такая глыба извернулась в полете и нацелилась на группу жителей, которые, вместо того чтобы бежать в глубь города, даже не смогли подняться на ноги. Они продолжали лежать, парализованные страхом, крепко закрыв глаза и свернувшись калачиками.

— Я в вас разочарован, — произнес маг и поднял посох.

Один за другим из копьевидного набалдашника, гудя жаром, выметнулись два Топора Шааба. Хлопая раскаленными рукоятками по воздуху, они врезались в глыбу и раскололи ее на мелкие кусочки, а солидную часть льда превратили в кипящий пар. Остальная масса колотого льда пролетела мимо и рухнула где-то очень глубоко внизу.

— Уважаемый, — обратился маг к старику, — судя по всему, в яму к паукам я не пойду.

— Не пойдешь, — подтвердил тот, вставая. — Все немного изменилось.

— Я очень кстати спас ваши жизни.

— Немного изменилось, — повторил старичок. — Идем, идем, человече, ты голоден, наверное.

Вскоре Тобиус сидел на расстеленных шкурах в доме одного из Лиц, которого звали Харул. То был высокий по меркам синекожих аборигенов и очень старый мужчина, весь в морщинах и совершенно лысый, лишь длинные белые брови нависали над провалившимися глазами.

Во множестве ледяных пиал, расставленных перед волшебником, лежало сырое мясо, рыба, были насыпаны крупно порубленные корешки, штучки, похожие на красный изюм, и истолченная съедобная листва неизвестного растения, приправленная толченым же мхом. Маг осторожно поджаривал мясо на собственном огне и отправлял в рот, запивая топленной из снега водой.

Помимо самого хозяина дома при этом присутствовал Джимахал, старик, поймавший Тобиуса, и около десятка домочадцев Харула, его семейство. Они терпеливо ждали, пока гость насытится, и тихо переговаривались на своем забавном щебечущем языке.

— Так! — Маг отодвинул посуду и немедленно достал из сумки книгу заклинаний, распахнул ее на чистой странице и выхватил из воздуха длинное светящееся перо ярко-синего цвета. — Начнем! Скажите мне сначала — кто вы вообще такие?

— Мы — мадзидани, — ответил Джимахал.

— Вы? — Волшебник задумчиво прикусил кончик пера. — А разве не эти здоровенные пастухи, бродящие наверху?

— Нет, это орому.

— Значит, — перо Тобиуса ринулось по странице, — вы мадзидани, а гиганты — орому. Но люди Оры думают, что это они мадзидани.

— Потому что нас они забыли, — пояснил Джимахал.

— Значит, память о том, что в тундре живет народ мадзидани, люди сохранили, а как вы выглядите — они уже не помнят. С другой стороны, орому постоянно на виду, и нынешние орийки называют их мадзидани… вы очень давно спрятались, не так ли?

— На ваш счет — примерно полторы тысячи лет. Вы ведь еще считаете года по три с половиной сотни оборотов светила, человече?

— Да, мы очень старомодны, — пробормотал магистр, — полторы тысячи лет… Подумать только! Но почему? Зачем вы ушли в это… подледье?

Мадзидани некоторое время щебетали между собой, прежде чем дать ответ.

— Мы не очень любим людей, — ответил Харул.

Скрип пера по бумаге стих.

— Людей? Вроде меня?

— И вроде тебя тоже, человече, — усмехнулся Джимахал. — Десять тысяч лет назад мы бы тебя раскатали по ближайшей стене. Или долго пытали. Точно могу сказать, что ледяными пауками ты не отделался бы.

Записав услышанное, Тобиус прочел строчку еще раз и нахмурился.

— Десять тысяч… Вы что, бессмертные?

Джимахал повторил его вопрос на языке мадзидани, и присутствующие громогласно рассмеялись.

— Были бы мы бессмертны — не прятались бы от драконов в подледной обители. Мы просто помним, что было тогда.

— Не понимаю.

После нескольких очень долгих минут, во время которых мадзидани пытались объяснить ему, что они понимают под словом «помнить», он возбужденно вскочил на ноги и стал метаться по помещению.

— У вас… у вас… вы не обманываете меня?

— Зачем бы нам это было нужно?

Выяснилось, что мадзидани обладали генетической памятью на высшем уровне, и, вместо того чтобы перенимать у предков инстинкты, они перенимали абсолютно весь накопленный жизненный опыт. Каждый мадзидани буквально помнил, что делали его пращуры века назад.

— Поколения живых существ, тысячи, миллионы предков, выстроившихся в единую цепь, концом которой являетесь вы… а после вас это перенимают ваши дети?

— Конечно.

— Воспоминания всех предков?

— Только по мужской линии у мужчин и по женской у женщин.

Уняв беспокойные ноги, маг уселся обратно на шкуру и приготовился писать.