Потоки времени - Джон Роберт Кинг

Это серое мелкое существо теперь даже поднялось на наблюдательный пост, взобравшись по лестнице, предназначенной, правда, для более рослых гоблинов. Его замызганный рабочий комбинезон был увешан блестящими непрерывно звенящими побрякушками. Никто никогда не видел, чтобы гоблины украшали себя подобными кусочками металла, однако Терд носил их как талисманы или награды. Он не был способен выполнять повседневную работу, но находился в постоянном движении. С его кустистых бровей, больших пучков волос, выдававшихся еще дальше, чем длинный нос, стекали капли пота, падая на шишковатый подбородок.

Схватившись за поручни пульта управления, Терд подтянулся и оказался рядом с Тефери, одарив его при этом широкой острозубой улыбкой, которая являлась предметом всегдашней гордости Терда. Гоблин с полным набором зубов вообще встречался крайне редко, и, если находился такой индивидуум, его называли посланником богов.

Терд неприлично и открыто заискивал перед учеными, снимая небольшую фетровую тряпку, очевидно, искренне полагая, что она напоминает шляпу.

– Эти твердые штуковины абсолютно готовы. – Доклады Терда были не яснее, чем его выступления перед собратьями. Их интерпретация чем-то напоминала утомительную игру в шарады.

Тефери страдальчески вздохнул:

– Рудниковые конвейеры?

Терд мотал головой с такой силой, что брызги пота разлетались от него во все стороны.

– Кристаллические прессы? – предположил Тефери.

Терд поджал покрытые струпьями губы, раздумывая, и затем стукнул себя по голове, как если бы он пробовал вышибить из нее нужную фразу.

– Тран-металлические почвы?

Терд восторженно коснулся скрюченным пальцем своего носа:

– Да, да. Мы делать камни сегодня? Да? Тефери покачал головой:

– Только когда рудные и кристаллические конвейеры будут готовы.

– Вы делать Терду самый большой камень?

– Да, – заверил Тефери.

Одним из стимулов для гоблинов было то, что один раз в месяц каждый из них получал маленький кристалл, всего лишь кусочек, отколотый от большого камня. В случае если бы кто-нибудь из гоблинов овладел большим камнем, ни один из кристаллов установки не наполнился бы силой, пока его не зарядили бы маной. Даже самый маленький из камней требовал постоянной подпитки энергией большого участка земли. А чтобы зарядить камень, разработанный Урзой для своего летающего корабля, потребовалась бы энергия маны от разрушения целого мира.

– Терд использовать свой камень, чтобы быть большим волшебным человеком. Терд стать большим королем гоблинов.

– Да, – веселился, закатывая к небу глаза, Тефери, – и это будет самый великий день для всех нас.

– Терд идти говорить подонкам гоблинам: работать быстрее! Работать быстрее! Тогда Терд быть королем скорее.

– Иди и говори что хочешь.

Как только суетливый маленький уродец удрал вниз по лестнице и послышался его крикливый голос, отдающий команды своим соплеменникам, на платформу поднялся офицер из людей-ящериц – полная противоположность предыдущему крикуну. Диаго Диирв оказался способным и уравновешенным человеком-ящерицей, зарекомендовавшим себя хорошим профессионалом при повторном запуске плавилен Трана. Чувствовалось, как он возмужал за последние четыре года. Теперь, когда давние враги виашино заняли половину установки, относительное спокойствие могли поддерживать лишь сам Диаго, вождь Огненный Глаз и непрерывные напоминания Джойры, что Урза со дня на день вернется. Офицально Джойра не являлась управляющим плавильнями Трана. По иронии судьбы эта работа перешла к Карну, обещанному людям-ящерицам в качестве платы за их труды.

Диаго взошел на платформу и посмотрел Карну прямо в глаза.

– Мы закончили литье, которое поручил мастер Малзра. Мы просим, чтобы вы пришли оценить эту работу.

Карн кивнул:

– Я жду сообщения от команды, работающей с лавой, затем я смогу пойти с вами.

Диаго глубоко вздохнул и заговорил. В его голосе почувствовалось напряжение:

– Мы завершили эту отливку и выполнили свои обязательства по соглашению. Мы просим оплату, которая нам причитается.

За Карна ответила Джойра:

– Фактически мы еще не создали окончательный вариант тран-металлического человека. – Она осторожно посмотрела сначала в глаза рептилии, потом заглянула в растерянные серебряные глаза. – Таковы были условия нашего соглашения.

– Вы отказались от того проекта, – возразил Диаго.

– Практически нет, – быстро сказала Джойра. – У нас есть новый проект, учитывающий опыты с образцами, подтверждающими рост металла.

– Могу я взглянуть на эти чертежи? – спросил Диаго.

– Завтра, – проговорила Джойра. – Я покажу вам их завтра. Затем мы сможем начать нашу отливку.

На лице Диаго отразилось недоверие:

– И как только эти механизмы будут отлиты…

– Да, – раздраженно подтвердила Джойра, – тогда вы получите свою награду. Вы получите серебряного человека.

Диаго низко поклонился и направился к лестнице. Джойра, Карн и Тефери обменялись грустными взглядами.

– Что ты там ему нагородила? У тебя ведь нет никаких новых чертежей, не так ли? – спросил Тефери.

Джойра пожала плечами:

– У меня есть старые схемы толарийских бегунов. Я скорректирую их сегодня вечером, учитывая разработки Урзы. Это удержит их еще на некоторое время. Может быть, я наконец докажу полезность этого толарийского бегуна в фирексийской войне.

Последнее замечание заставило всех присутствующих вспомнить покинутого Баррина, который, выбиваясь из сил, противостоял осаде Толарии.

Джойра прервала общее молчание:

– Я надеюсь, что Урза скоро вернется.

* * *

Каждый удар топора, рубившего деревья Аргота, врезался в человеческую плоть Мироходца. Каждый пожар, разгоравшийся среди гигантских деревьев магнигот, проходил по его венам. Любой взрыв, любые убийства или стихийные бедствия обессиливали его истерзанное тело.

Урза снова был в Арготе. Урза и Мишра. Их имена олицетворяли чуму и голод, огонь и наводнение. С разных концов острова они рвали друг друга на части, сходясь и яростно уничтожая все, что стояло между ними.

Мироходец наблюдал, как с треском падают древние деревья. Орды механических существ рубили их на балки и доски, но, что было совсем невыносимо, – на бесполезные куски. Кора и тонкие ветки, листья и почки превращались в горы мусора, по которым катились машины-убийцы. Столбы черного дыма поднимались к ужаснувшимся небесам и собирались в большие темные тучи, словно в трауре плывущие над лесом.

Что могло побудить братьев к убийству? Какие страсти?