Хранитель - Ольга Голотвина

Оттерев плечом часового, в шатер ввалился седой наемник в потрепанной кожаной куртке, с которой стекала дождевая вода. Таз с кровью он удостоил лишь беглым взглядом и без запинки продолжил:

- Мой господин, высокородный Арджит, прислал меня с сообщением. В одиннадцатый день этого месяца мы, воины гарнизона Трехбашенного замка, совершали патрульный объезд, дабы не позволить грайанским лазутчикам…

- Короче! - прервал Нуртор. - Поймали, что ли, кого-нибудь?

Наемник даже бровью не повел, точно его никто и не перебивал:

- Нами был задержан человек, сообщивший, что он - высокородный Ралидж Разящий Взор из Клана Сокола, Ветвь Левого Крыла, новый Хранитель крепости Найлигрим. На него и на его спутников напали Подгорные Людоеды, спастись удалось лишь Соколу. Он заблудился и, судя по рассказу, пересек горы через Козье ущелье, там есть тропа. Мой господин повелел, чтобы я, Шипастый из Отребья, десятник замкового гарнизона, доставил знатного пленника к государю, да хранят Вепря боги на радость и гордость всей стране.

- Складно излагаешь, Шипастый, - отозвался король, стараясь казаться невозмутимым. - Будешь награжден. Ступай и дожидайся, пока прикажу позвать тебя… И ты ступай! - прикрикнул Нуртор на часового, который не мог оторвать глаз от крови на королевских руках.

Оба наемника исчезли в шумящем потоке дождя, задернув за собой полог.

Король и маг уставились друг на друга.

Айрунги первым пришел в себя и поспешил овладеть ситуацией:

- Государь, какие еще знамения нужны тебе, чтобы понять волю богов? Небо должно расколоться? Камни должны возопить человеческими голосами? Разве можно выразиться яснее: Безликие в милости своей посылают тебе пленника, в обмен на жизнь которого, можно получить сдачу крепости! Кто бы ни командовал сейчас гарнизоном Найлигрима, он не посмеет обречь на смерть Сокола… да еще, кажется, последнего в своей Ветви!

- Я… я подумаю, - севшим голосом сказал король, неловко повернулся и вышел из шатра.

Дождь превратился в ливень. Струи воды смывали потеки с рук Вепря. Нуртор не заметил ливня, не заметил обоих наемников, почтительно следовавших за ним. Словно слепой, брел он с горы в долину, где под дождем темнели солдатские палатки, окружавшие высокий королевский шатер.

Айрунги, высунув свой острый нос наружу, проводил Нуртора взглядом, а затем, подхватив серебряный таз, выплеснул под дождь на траву алую жидкость, которая не была кровью (как не было ржавчиной вещество, испачкавшее королевские ладони).

- О Безликие, я ведь не жесток! Помогите мне достичь величия и власти без лишнего кровопролития, без лишних погребальных костров, без лишних человеческих страданий!..

В глубине души Айрунги знал, что боги не внемлют подобным мольбам.

Однако он и не подозревал, что его слышат другие…

* * *

- Что скажешь, змей ты мой ручной?

- Что раньше говорил, то и сейчас скажу: трус испортит нам все дело. И зачем этот шут сбежал из своего балагана? Показывал бы фокусы, раз у него это так хорошо получается!

- Ты прав, Шайса. Мне не нужен благородный и великодушный маг. Мне нужен жуткий колдун, чьим именем матери пугали бы детей! Мне нужно чудовище, выползшее из страшных снов!

- Айрунги - чудовище? Да любая овца больше годится для..

- Помолчи! Если он не хочет злодействовать, я сам сделаю из него злодея. Вот если сейчас свершится нечто кровавое… и в этом будет замешана магия… начнет ли наш циркач вопить, что это не его рук дело?

- Он? Да ни за что! Напыжится, как ворона в золотой клетке, и начнет запугивать всех намеками на свою ужасную и зловещую силу.

- Вот именно! Выходит, прежде чем уничтожить врага, мне придется создать этого врага собственными руками!

Лес, чужой и мрачный, тянул ветви к тропе, угрожающе шумел листвой, перекликался голосами ночных птиц. Ни луны, ни звезд не было на подернутом тучами небе.

Молодой десятник Литисай Звонкая Стрела поежился, запахнул на груди плащ и остановился, пропуская мимо себя всадников. Темные фигуры, безмолвно проезжающие по тропе, похожи были на зачарованных воинов из древней легенды Во тьме Литисай не мог отличить одного из них от другого.

Впрочем, не отличил бы и днем. Литисай недавно принял десяток, и наемники казались ему на одно лицо: высоченные, грубые, горластые…

Юноша успел лишь недолго прослужить рядовым гвардии Нуртора. И тут же - повышение, которым он обязан своему происхождению. Род Хасчар от Огненных Времен поставлял Силурану воинов, которые непременно достигали высокого положениях, даже если им этого совсем не хотелось!

Литисай подавил тоскливый вздох. Хорошо бы сейчас очутиться на окраине Джангаша, в уютном отцовском доме - массивном, бревенчатом, с проложенными мхом венцами, с пылающим очагом! Или в гвардейской казарме, веселой и шумной. Или… или где угодно, лишь бы под крышей!

Нет, скулить ему нельзя! Он должен гордиться и быстрым повышением по службе, и первым заданием…

Мысленно десятник увидел карту: тоненькая струйка дороги течет через Красное Урочище на юг и резко сворачивает на запад - вдоль гор, к морю. На карте дорога прорисована четко, ясно, а на деле - заросла, заглохла. Чтобы протащить осадные башни, даже разобранные на части, приходилось рубить кустарник, валить молодые деревца. Этим, кстати, и занимался до сих пор героический десяток Литисая. Расчищал дорогу. И юноша был этим вполне доволен. В отличие от своих родных и двоюродных братьев, злых и веселых, как свора охотничьих псов, Литисай в бой не рвался.

Кто же знал, что именно ему прикажут начать боевые действия!

А все дядюшка, чтоб его… чтоб его хранили Безликие! Нет, старик очень заботился о карьере племянника, грех на него обижаться…

В памяти заскрипел знакомый голос:

«Вокруг армии вьются грайанские лазутчики. Ладно, пусть вьются, мы знаем, что они сообщают своим хозяевам. Мол, Нуртор направляется маршем к морю… пусть укрепляют свои портовые города, пусть! Но долго обманывать их мы не сможем. Армия не повернет на запад, а двинется к Найлигриму! Удар должен быть внезапным! Твой десяток уйдет вперед и уничтожит конный грайанский разъезд. И чтоб никто не ушел живым! Ты понимаешь, мальчишка, какая это честь и какая ответственность?..»

Да понимает он, все он понимает! И трусить ему нельзя! Стыдно ему трусить! Бой будет честным, десяток на десяток, на его стороне будет неожиданность. Он все продумал, его воины засыплют грайанцев стрелами. А если он простое дело провалит - что ж, тогда дядюшка прав: такой олух не должен позорить доблестный Род. Надо срочно ложиться на костер, а в следующем воплощении родиться в крестьянской лачуге и мирно выращивать репу в захолустной деревеньке…

Но, во имя всех обликов Серой Старухи, почему мысль о выращивании репы не вызывает у него возмущения и протеста?