Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери - Джей Бонансинга

– Не поняла… что? – Она вытерла слезы. – Что я?

– Ты с Бобом, – ответил он. – Помнишь Боба Стуки, того парня, с которым ты приехала?

Меган кивнула.

– Теперь ты с ним. Поняла? С этого момента ты с ним.

Она еще раз медленно кивнула.

– Да, и еще кое-что, – тихо добавил Губернатор, словно чуть не забыв. – Расскажешь кому-нибудь хоть что-то… и твоя хорошенькая головка окажется в аквариуме рядом с этим наркоманом.

Через несколько минут Меган Лафферти вышла из квартиры и исчезла в темноте коридора. Дрожа и тяжело дыша, она натянула свою куртку, а Губернатор тем временем вернулся в боковую комнату. Он опустился в кресло и устремил свой взгляд на мозаику аквариумов.

Некоторое время он просидел так, смотря на аквариумы и чувствуя себя опустошенным. Сквозь стены до него долетали приглушенные стоны. Маленькая тварь, которая когда-то была девочкой, снова проголодалась. К горлу Губернатора стала подкатывать тошнота, все внутри него сжалось, глаза заслезились. Он задрожал. Ужас того, что он натворил, настиг его и обратил все его мускулы в лед.

Спустя мгновение он рванулся вперед, соскользнул с кресла и упал на колени. Его с шумом вырвало. Остатки его ужина расплескались по грязному ковру. Все содержимое его желудка вылилось на его руки и колени, а затем он откинулся на подножку кресла, хватая ртом воздух.

Часть него – глубоко похороненная часть по имени Брайан – чувствовала, как его поглощала волна отвращения. Он не мог дышать. Не мог думать. И все равно он заставил себя смотреть на раздутые, пропитанные водой лица, глядевшие на него в упор, клацавшие челюстями и пускавшие пузырьки в аквариумы.

Ему хотелось отвернуться. Хотелось выйти из комнаты и сбежать от этих дергающихся, булькающих оторванных голов. Но он понимал, что должен продолжать смотреть на них, пока его чувства не притупятся. Ему нужно было стать сильным.

Ему нужно было подготовиться к грядущему.

В западной части города, за стенами, в своей квартире на втором этаже недалеко от почтового отделения Боб Стуки услышал стук. Сидя на кровати, прислонившись к спинке, он отложил потрепанную книгу в мягкой обложке – вестерн Луиса Ламура под названием «Бандиты мескитовых деревьев» – и скользнул ногами в стоптанные тапки. Натянув штаны, он повозился с молнией – руки его дрожали.

Тем вечером он напился до бесчувствия и до сих пор ошущал слабость и опустошение. Голова кружилась, взгляд не фокусировался, живот свело. Шатаясь, он вышел из комнаты и через всю квартиру прошел к боковой двери, которая выходила на темную деревянную площадку лестницы. Боб толкнул дверь, одновременно отрыгнув и сглотнув желчь обратно.

– Боб… случилось кое-что ужасное… О боже, Боб, – причитала Меган Лафферти, стоявшая в тени лестничной клетки. Лицо ее было мокрым и осунувшимся, глаза опухли и покраснели, и выглядела она так, словно в любой момент готова была разбиться, как стеклянная статуэтка. Она дрожала от холода и придерживала руками поднятый воротник своей джинсовой куртки, спасаясь от пронизывающего ветра.

– Заходи, дорогая, заходи, – сказал Боб, открыв дверь шире. Сердце его забилось чуть быстрее. – Ради всего святого, что произошло?

Меган прошла в кухню. Боб взял ее под руки и подвел к стулу, стоявшему около загроможденного обеденного стола. Меган опустилась на стул и попыталась заговорить, но рыдания душили ее. Боб опустился рядом с ней на колени и погладил ее по плечу. Она спрятала лицо у него на груди и разревелась.

Боб обнял ее:

– Все хорошо, дорогая… что бы там ни было… мы со всем разберемся.

Она гортанно стонала, мучительно и жутко, и слезы ее насквозь пропитали его безрукавку. Он погладил ее по голове, провел рукой по влажным локонам. Прошли томительные секунды, и наконец она взглянула на него:

– Скотт мертв.

– Что?!

– Я его видела, Боб. – Она говорила отрывисто, всхлипы то и дело прерывали ее. – Он… он мертв, и… он обратился в одну из этих тварей.

– Тише, тише, дорогая. Вдохни поглубже и попытайся рассказать мне, что стряслось.

– Я не знаю, что стряслось!

– Где ты его видела?

Она подавила всхлипы и в нескольких обрывочных, неоконченных предложениях рассказала Бобу об отрезанных головах, болтавшихся в темноте.

– Где ты это видела?

Меган глубоко дышала.

– Там… в… в квартире Губернатора.

– В квартире Губернатора? Ты видела Скотта у Губернатора?

Она часто кивала и пыталась объяснить все, но слова застревали у нее в горле.

Боб погладил ее по руке:

– Дорогая, а что ты делала у Губернатора?

Она снова попробовала что-то сказать. Рыдания вернулись. Она закрыла лицо руками.

– Давай я принесу тебе воды, – наконец предложил Боб.

Он подошел к раковине и налил воды в пластиковый стаканчик. В половине домов в Вудбери теперь не было никаких удобств: ни отопления, ни электричества, ни водопровода. Счастливчики, которые по-прежнему располагали этими преимуществами, входили в ближний круг Губернатора – им импровизированная власть даровала всяческие блага. Боб стал своего рода фаворитом, и апартаменты отражали его статус. Забросанная пустыми бутылками и упаковками от еды, жестянками от трубочного табака и порнографическими журналами, теплыми одеялами и электрическими приборами, эта квартира напоминала запущенную холостяцкую берлогу.

Боб принес воду Меган, и она стала жадно глотать из пластикового стаканчика. Струйки стекали с уголков ее губ и впитывались в куртку. Как только девушка осушила стакан, Боб аккуратно помог ей снять куртку. Увидев наспех застегнутую блузку, распахнутую в районе пупка, Боб отвернулся. Вся ложбинка между бледными грудями Меган была испещрена красными пятнами и глубокими царапинами. Бюстгальтер сидел криво, наружу выглядывал один из сосков.

– Вот, дорогая, – сказал Боб, подойдя к платяному шкафу в коридоре.

Он достал оттуда одеяло, вернулся на кухню и нежно завернул в него Меган. Она постепенно взяла себя в руки, и в конце концов рыдания сменились резкими, судорожными вдохами. Она смотрела в пол. Ее крошечные руки безвольно лежали на коленях с повернутыми кверху ладонями, словно она забыла, как пользоваться ими.

– Я не должна была… – начала было она, но запнулась. Из носа потекли сопли. Утерев их, она закрыла глаза. – Что я наделала… Боб… да что, черт возьми, со мной не так?

– С тобой все в порядке, – сказал он мягко и обнял ее одной рукой. – Теперь я с тобой, милая. Я о тебе позабочусь.

В его объятиях она постепенно успокоилась. Вскоре она уже опустила голову ему на плечо и задышала ровнее, а затем ее вдохи стали медленными и глубокими, словно она погружалась в сон. Боб узнал симптомы шока. Руками он почувствовал, как холодна она была, и обернул одеяло плотнее. Она уткнулась носом в его шею.