Иного решения нет - Альберт Байкалов

– Десятерых нейтрализовали мы, – подойдя к стоявшему на краю бруствера генералу, начал считать Антон. – Одиннадцать найдены убитыми. Если верить показаниям пленных, араб с двумя приближенными вчера покинул район в неизвестном направлении. Итого еще трое. Вопрос: куда делись четыре боевика?

Родимов насмешливо посмотрел на Антона:

– Ты у меня спрашиваешь?

– Нет, – Антон стушевался. – Просто вслух рассуждаю. Но не может же их прямым попаданием разметать или всех засыпать!

Для подтверждения своих слов он спрыгнул в остатки блиндажа и заглянул под просевшую крышу.

На дороге, ведущей из леса, появилась голова колонны бронегруппы. В ее составе была машина роты радиационной и химической защиты. БРДМ с кассетами указателей вдоль бортов двигался вторым, за бронетранспортером.

– Пойдем, – окликнул Антона генерал. – Пусть пока здесь химики поработают.

Филиппов выбрался из ямы и отряхнул руки. Подошел Дорофеев. Вопросительно посмотрев на своего командира, он молча развел руками. Все терялись в догадках, куда могли деться четверо боевиков.

– Сходи пока с Мишенью за нашей машиной, – вздохнул Антон. – Пригоните ее сюда.

Вахид недолго мучился в неведении. Уже через час к нему спустились Кум и Фонарь. К этому времени он расшатал и вытащил из нар один гвоздь. Загнув его таким образом, чтобы можно было, зажав его в кулак, нанести острием удар, спрятал, вставив в подкладку на поясе.

Фонарь был с пистолетом. Направив его на Джина, он остался стоять у лестницы.

– Повернись спиной и руки заведи назад, – приказал Кум.

Некоторое время Вахид рассуждал, стоит ли попытаться использовать этот момент для побега. Достаточно сделать шаг к Куму, стоявшему по правую руку, и он сможет, прикрывшись им, броситься на Фонаря. Даже не надо доставать гвоздь. Обычно в таких ситуациях человек теряется и не решается стрелять. На все про все полторы-две секунды. Никто ничего не поймет. Потом, завладев оружием, попытаться выйти наружу. Только много «но». Вдруг все-таки выстрелит. Пуля, спокойно пройдя через тело бандита, поразит Вахида. Это только в кино можно прикрыться человеком. Там режиссеры забывают про термин «навылет». Вот уже за Вахидом можно уцелеть. К тому же неизвестно кто там, наверху. В конечном итоге он подчинился.

Они вновь надели на него наручники и усадили на топчан.

Только после этого по лестнице спустился уже немолодой чеченец.

Легко спрыгнув на пол, он вынул из кармана тренировочных штанов платок и вытер ладони, при этом внимательно разглядывая пленника.

Вахид выдержал взгляд глубоко посаженных глаз, в свою очередь оценив незнакомца. Это был среднего роста и спортивного телосложения человек. Плотно облегающая майка выдавала сильные руки и грудь. Виски лишь слегка тронуты сединой, однако лицо было морщинистым.

– Ну, здравствуй, Вахид, – незнакомец встал напротив Джина, уперев руки в бока и склонив голову набок.

– Кто ты и зачем меня держите здесь? – спросил Джабраилов по-чеченски, невзирая на то, что к нему обратились на русском. – Если меня подозревают в измене, то пусть скажут сразу.

– Меня зовут Арби, – мужчина перешел на родной язык. – Фамилия Бажаев. Никто не обвиняет тебя в том, что ты продался неверным. Об этом нет даже речи. Вопрос в другом, – он поскреб ногтем переносицу, словно подбирая нужные слова, как доходчивей объяснить пленнику причину его положения. – В общем, мы хотим использовать оружие, которое привезено тобой, в других целях. Поэтому, не зная, как ты отреагируешь на такое известие, а тем более не имея представления, какие инструкции ты получил от Аль Хаяри, были вынуждены ограничить твои возможности.

– Как ты красиво говоришь, – цокнул языком Вахид. – Наверное, много учился?

– Возможно, намного больше, чем основная масса моих земляков, – подтвердил Арби. – Хотя мне кажется, что ты тоже получил хорошее образование.

– Сейчас не об этом речь. – Вахид попытался навалиться на стену, но боль в суставах вернула его в прежнее положение. – Ты так и не сказал, что вы хотите сделать с ядом?

– Женщина, которая с тобой ехала, – вздохнув, заговорил Бажаев, – жена Аль Масуда. Уже два года, как этот человек томится в застенках Лефортово. До того как он попал туда, многие из тех, кто отправил тебя сюда, мечтали стать его друзьями. Он давал деньги на войну с неверными, сам, своими руками убил много этих собак, но как только его поймали, все забыли о клятвах верности. Фируза давно придумала, как заставить русских отправить его в Эмираты. Другой вопрос, захочешь ли ты нам помочь в этом деле?

– Я много слышал об этом человеке, – выдержав паузу, заговорил Вахид. – И прекрасно понимаю ваше желание. Только оружие, которое сейчас находится здесь, принадлежит другим.

– Они все его должники, – оборвал Арби. При этом стоящие по бокам парни, не понимая, о чем речь, и подумав, что Вахид чем-то разгневал их хозяина, изобразили на лицах готовность вмешаться.

– Значит, ты решил меня убить для того, чтобы завладеть контейнером?! – изумленно воскликнул Джин.

– Нет, – Арби покачал головой. – Твоя смерть никому не принесет пользы. Просто, пока мы будем решать свой вопрос, ты посидишь здесь. Как только Аль Масуд окажется на свободе, мы отпустим тебя и даже заплатим за неудобства.

– Ага, – Джин усмехнулся. – Пулей в голову.

– Ты привык к тому, как поступают большинство чеченцев на родине, – на лице Бажаева появилось недовольство. – Аль Хаяри невыгодно освобождение Аль Масуда. Двум арабам тесно в маленькой Чечне.

– Хорошо, – Вахид закатил глаза под потолок, словно последний раз обдумывая какое-то свое решение. – Я наслышан о делах Масуда. В свое время наши с ним пути даже пересекались, и Черный Принц наверняка не забыл Джина. Этот человек очень щедро платит тем, кто верен ему. Я согласен встать в ваши ряды, и совсем не за деньги. Просто мне все равно, чьи приказы выполнять. Главное, чтобы они приближали нашу победу.

– Я признателен тебе за предложение и готовность помочь, – Арби кивнул, сложив на груди руки. – Только и ты меня пойми, брат, я не знаю, кто ты. Даже имя твое стало известно только сейчас.

Вахид сокрушенно вздохнул, обводя взглядом комнату:

– Я привык жить как крыса в таких вот местах. За годы войны пришлось провести много времени в убежищах, прячась от русских собак. Но мне и в голову не приходило, что когда-то меня запихнут в такую нору чеченцы!

– Не злись и прости, – прижав ладонь к левой половине груди, вздохнул Бажаев. – Я позабочусь, чтобы тебя хорошо кормили и принесли чистое белье. К вечеру здесь будет телевизор. Тебе не придется скучать.

– И все-таки подумай над моим предложением, – еще раз попытался вразумить своего новоиспеченного тюремщика Вахид.

– Даже и не думай, – категорично покачал тот головой. – Как все закончится, я отпущу тебя, а пока отдыхай.