Охотники за магией - Юлия Галанина

— Зачем тогдазовёшь? — неслись в ответ задумчивые мысли дракона. — Значит нужен?Зачем?

— Не знаю… Ты— моя сказка… — жаловалась я. — А в сказки верят только дети… Мне безтебя плохо…

— Что жподелать?…

— Не знаю…Когда ты молчишь, так пусто… Без этого можно жить, но когда я тебя слышу, уменя всё внутри сжимается и начинает пульсировать от счастья… Вот и всё… И ещёу тебя крылья есть, а у меня нет…

— А будь тыдраконом, имей крылья, — что бы сделала? — шепнул дракон. —Звала бы?

— Ещё чего!Прилетела бы сама и дыру бы тебе выжгла за то, что молчишь!

— Драконысебя так не ведут, — улыбнулся дракон.

— Так икрыльев у меня нет… — вздохнула я. — По земле хожу…

— У тебя же ибез меня всё хорошо…

— Да, у менявсё хорошо. И будет хорошо: я просто не позволю себе утонуть в страданиях, небуду мучиться — и всё! — объясняла я. — Но без тебя небо — оно серое…А с тобой — звёздное… Но я справлюсь… Не буду смотреть на звезды. Пой без меня!

— В одиночкуне поют, в одиночку стонут… — возражал дракон.

— Это удраконов. У людей наоборот, — мрачно сказала я. — Пой не в одиночку.Мне всё равно. Ох-х-х, лучше бы тебя кто-нибудь другой бы выпустил!

— Никому излюдей мы были не нужны. Только тебе. Ты же знаешь.

— Знаю. Мнетогда могло помочь только чудо. Или драконы. А почему ты говоришь «никому»?Серый Ректор вас жаждал.

— Он хотел ненас. Он думал, что ему нужны драконы, хотя хотел он только сокровищ.

— А я хотелатолько домой, — возразила я.

— Это ты такдумаешь. Твои желания были погребены в тебе, как мы в недрах гор. Кое-какие изних драконы осуществили. Ведь так? — требовательно спросил дракон.

— А кое-какиедобавили… — кисло сказала я. — Не знать бы мне тебя — как бы спокойноя жила!

— Можетбыть, — не стал спорить дракон.

Мы замолчали, еслиможно так сказать — ведь молчали и до этого.

Солнце тонуло вбагряных облаках, выныривало то одним золотым боком, то другим, но ненадолго.

— Драконы —вещь очень заразная, — нарушила я молчание.

— Поэтому я ине откликался, — вздохнул дракон. — Ничего хорошего из этого невыйдет.

— Непересекаются пути людей и драконов, — подхватила я крепкозатвержённое. — Но ведь пересеклись…

— Ага…

— Тысовсем-совсем не вспоминал обо мне? — забеспокоилась я.

— Забудешьтебя, как же… — ехидно заметил дракон.

— Ну ниполсловечка за всё это время… Я так ждала… Я думала, у меня сердце порвётся,когда увидела золотую искорку и решила, что это ты… А когда поняла, чтоошиблась — на меня словно ведро воды вылили. Ледяной. Зачем ты менямучаешь? — разревелась я.

— Ты самасебя мучаешь… — вздохнул дракон.

— Мне от тебяничего не надо, только не молчи, — всхлипывала я и шептала трясущимисягубами: — Я же с ума схожу, думаю, живой ли ты, всё ли у тебя хорошо, необижает ли кто моего дракона… Я жже не ммогу безз ттебя-а-а-а… Я нне-е могу-унне дду-умать о ттебе-е-е…

— Тыможешь, — не согласился дракон.

— А я не хочумочь! — крикнула я зло, смахивая слёзы. — Я хочу, чтобы мир вокругвсеми красками играл, чтобы я чувствовала, как внутри меня звезды горят и всёкружится, чтобы я ходила, переполненная счастьем, и ступала осторожно, боясьего расплескать! И чтобы это счастье всё равно выплескивалось во все сторонымоими улыбками, как бы не старалась я скрыть, что мне безумно хорошо! А безтебя у меня этого не получается… Я даже ту мелодию вспомнить не могу!

— Ты менявыдумала… — печально возразил дракон.

— Нет, —решительно помотала головой я. — Нет! Если бы я тебя выдумала, ты был быхороший! Отзывчивый. Мягкий. Зачем мне выдумывать такого вредного, гордого,чёрствого, обидчивого?

— От существс такими чертами характера бегут со всех ног без оглядки, — улыбнулсядракон. — Зачем же зовешь тогда?

— Люблю… —вздохнула я. — Ужасно глупо…

— Совершенноверно. Ты знаешь, какая она, настоящая любовь дракона? — строго сказалдракон.

— Какая?

На менябезжалостно обрушилась драконья песня. Как мощный водопад, как водоворот. Тамелодия, что мы сплели над холмом, по сравнению с ней была проста и тонка, какгорный ручеёк, прыгающий с камня на камень.

Песня драконазаполонила всё вокруг, словно море. Я должна была захлебнуться и утонуть в ней,медленно идя на дно.

Х-ха! Напугал. Укаждого моря есть границы. Я оттолкнулась от дна, от черной влажной земли вподвале Огрызка, вынырнула и закачалась на могучих волнах, не борясь с ними, нои не позволяя себя потопить.

И, немного погодя,дракон утих.

— Спатьпора, — сказал он. — Тебе. Ложись.

Я послушно легла убока дракона. Камни были тёплыми, словно согретыми в очаге.

«Стараюсь…» —проворчал дракон и расправил крыло так, словно натянул надо мной золотистыйполупрозрачный шатёр, на стенках которого вспыхивал последними алыми искрамияростный закат.

«Броня, какдоспех, алмазные клыки и когти, — думала я, вздыхая. — Ну как такогопогладишь?»

«Погладь… —милостиво разрешил дракон. — Я почувствую».

Я медленно подняларуку и ладонью коснулась его крыла. Словно волна, сладкая и одновременнощемяще-горькая, прошла от руки по всему телу, растаяла в каждой частичке.

Тихо, осторожно иласково я гладила крыло дракона, и у меня всё сжималось внутри, а голова кружилась,словно от полёта и плыло перед глазами.

Опустив ресницы, якасалась нежной поверхности крыла, таяла и боялась, что разревусь по новойоттого, что мне так хорошо, как не было никогда и нигде.

— Мнетоже… — шепнул дракон. — Спи…

— А ты почемуспать не залёг? — спросила я тихо-тихо.

— Почему-почему…Потому… Заляжешь тут, как же, — пробурчал дракон. — Когда то зовут,то ругают, то задыхаются, аж оторопь берёт, то посуду бьют. А потом не зовут.

— Да мне безтебя нормально, я же уже сказала.

— Да? А чтоже тогда про компот думаешь? — обиженно фыркнул дракон.

— Подслушиваешь? —возмутилась я.

— Неподслушиваю, а слышу, — как в старые добрые времена отозвался золотойдракон. — И нечего было так болезненно ревновать: не пел я ни с кем. Самудивляюсь, почему.

— Я тебя неревновала!!! Очень надо…

— После ДняВесеннего Равноденствия на башне резиденции представительства Ракушки в ШестомУглу Чрева Мира, если пользоваться вашей громоздкой терминологией, — сухоуточнил дракон.