Вторая любовь всей моей жизни - Виктория Уолтерс

– Он принял снотворное? – повторил Роберт с ошеломленным видом. Его лицо было бесцветным.

Доктор мрачно кивнул:

– Мне пора делать обход, но вы можете зайти к нему. Да, у вас есть контактный номер его родителей?

– Я позвоню им, – быстро ответил Роберт.

Доктор кивнул.

– Если будут вопросы, обращайтесь, – сказал он и быстро зашагал прочь.

Роберт подошел посмотреть за стекло. Я стала рядом, и мы увидели Джереми на постели, полной трубок, а рядом пищал монитор измерителя сердцебиения.

– Не могу поверить. Я думал, он ушел потому, что все было нормально, понимаешь? Но…

Я взяла его руку и сжала. Сейчас слов не найти.

– А твои родители?

Он покачал головой:

– Мама впадет в истерику, а папа тут же начнет волноваться о том, что подумают люди. Джереми может сам решить, когда сказать им. – Он посмотрел на меня. – Он же будет в порядке, правда?

Я притянула его к себе и обняла. Мне ужасно больно видеть Роберта страдающим. Я вновь взглянула на Джереми, пытаясь разглядеть в этом слабом и беззащитном парне чудовище, которым я его долгое время считала. Роберт любит его несмотря ни на что; они братья, а потому я желаю ему добра. Затем я снова почувствовала себя виноватой, пусть невольно, но я подумала, что ему может стать лучше, а Лукасу – нет. Я отвернулась и присела на один из пластиковых стульев в коридоре. Если же ему не станет лучше, то из-за одной ночи пропадут две жизни. Могу ли я такого желать?

Мы пробыли в больнице большую часть дня, я купила нам кофе с сэндвичами, к которым мы едва притронулись. Доктор и медсестры заходили и уходили, говоря, что состояние стабильно, но он все так же без сознания лежал в постели. С наступлением ночи никаких признаков пробуждения, поэтому я убедила Роберта остаться со мной в отеле неподалеку и отдохнуть.

Уже там Роберт нервно бродил по комнате, не зная, звонить ли родителям. А вдруг случится самое страшное?

– Если они не смогут попрощаться… – сказала я наконец, не в силах и дальше молча наблюдать за его волнением.

Я легла на кровать, а он продолжал расхаживать передо мной. Я хотела впутывать его родителей не больше, чем он сам, но мне вспомнились Глория и Грэхем, которые сделали бы все, лишь бы быть с Лукасом в его последние мгновения.

Он остановился и кивнул.

– Не могу поверить, что он это сделал. Я и на секунду не мог подумать… Прости, ты права, они должны знать, – сказал он, доставая телефон из кармана и глядя на него так, будто он может взорваться у него в руках. Потом он посмотрел на меня. – Ты действительно согласна на это?

Я ненадолго задумалась. Как мы справимся с этим и любой другой проблемой, которая может возникнуть с его семьей?

– Он твой брат. Он важен, я понимаю. Слушай, если мы собираемся быть вместе…

Он присел рядом на кровать и улыбнулся.

– Если? Я думал, это решено. Для меня так точно.

Я тоже улыбнулась:

– И для меня. Хорошо, вот мы вместе, тогда… как быть с твоей семьей в нашей жизни?

Его телефон зазвонил и заставил нас обоих дернуться. Он тут же ответил и сделал долгий выдох. Затем посмотрел на меня с улыбкой.

– Он проснулся, – сказал он мне. – Спасибо, так и сделаем. – Он повесил трубку. – Они хотят, чтоб он отдохнул сегодня вечером, но утром мы можем его навестить. Пойду позвоню родителям. С ним все будет хорошо. – Он встал, а затем взглянул на меня. – Спасибо, Роуз. Ты чудо.

Я покачала головой.

– Я просто люблю тебя. Я понимаю, что мне этого достаточно. Мы можем справиться со всем, ведь теперь мы есть друг у друга.

Он посмотрел на меня так, словно чувствовал то же самое.

– И я тебя люблю.

Он позвонил родителям, а я улеглась, размышляя о странном повороте событий. Могла ли я представить, что буду столь тесно связана с человеком, который сбил Лукаса той ночью? Но вот я здесь, поддерживаю Роберта, его брата, и чувствую облегчение, понимая, что он будет в порядке. И, похоже, часть моей злобы всегда была связана с тем, что Джереми продолжал нормально жить после смерти Лукаса, но теперь, когда он проглотил целый флакон снотворного, стало понятно, насколько тяжело ему было. Хотя я не чувствую никакого удовлетворения. Вместо этого я чувствую, насколько разбита от того, что другой человек лишился жизни той ночью и от того, что тот, кого Роберт любит, тоже почти погиб.

Ради Роберта я должна прекратить метания. Я не смогу жить, постоянно недоумевая насчет того, хочу ли я, чтобы Джереми был несчастен или счастлив, и смертельно боясь любого семейного события из-за его присутствия. Я хочу начать строить жизнь с Робертом – значит ли это, что нужно принять его семью так же, как он принял бы мою?

Я вспомнила о том, как ему нравилась моя близость с родителями Лукаса. Он никогда не останавливал мои воспоминания или разговоры о Лукасе; каждый день мы окружены воспоминаниями о моей жизни с ним; и все же он хочет быть со мной, он хочет остаться в Толтинге, и он всегда уважал мой брак и жизнь с Лукасом.

Могу ли я сделать то же самое для него? Я закрыла глаза, пожелав увидеть знак, который указал бы мне, что делать. Хотела бы я знать, что Лукас ждал бы от меня. Я ощутила знакомую боль от тоски по нему, которую, видимо, буду ощущать всегда.

Роберт повесил трубку и лег рядом. Он обхватил меня рукой, и я прижалась к нему, как всегда успокаиваясь от его близости. Он нежно поцеловал меня в макушку, и я почувствовала, как засыпаю, утомленная днем и обеспокоенная тем, что может ждать завтра.

На следующее утро Роберт признался, что мало спал, так что он взял заранее заказанный нами завтрак у прислуги. Очевидно, он хотел увидеться с братом, потому предложил заказать мне такси до Толтинга, но я сказала, что пойду с ним. Я знала, что если не увижусь с Джереми сейчас, то это будет давить на меня, возможно годами, и, если мы с Робертом хотим стать семьей, мне надо сойтись с ним как можно скорее.

В больнице было пугающе тихо, когда мы вошли, только начало светать. Мы вернулись в ОИТ, и сквозь стекло я увидела Джереми, смотрящего в потолок. Он выглядел таким маленьким. Его светлые волосы были растрепаны. Я понимала, почему никто в Толтинге не догадывался об их родстве. Они просто не могли быть более непохожими.

Я наблюдала, как Роберт смотрит на брата – будто на призрак. Они не виделись два года, поэтому описание вполне точное. Он посмотрел на меня. «Ты…» Я взяла его за руку, и мы вошли в палату, медленно приближаясь к кровати.

– Роберт? – спросил Джереми голосом, больше похожим на кваканье.

Роберт приблизился и сел в кресло рядом с кроватью, взяв руку брата в свои. Джереми перевел взгляд на меня. Я стала за Робертом, глядя в глаза человека, который отнял у меня Лукаса и чуть не погубил себя.