Дети Дюны - Фрэнк Герберт

— Вы действительно находите эту информацию ценной? — озадаченно спросил Тиеканик.

— Тиек, Тиек, да без такой информации невозможно править государством. Я сказал, что защитный костюм — ключ к пониманию характера, и это действительно так. Это — проявление консерватизма. Ошибки, которые они совершат, будут по своей природе консервативны.

Тиеканик бросил быстрый взгляд на Венсицию, которая, встревоженно нахмурившись, внимательно рассматривала сына. Характеристика, высказанная Фарад'ном привлекала и беспокоила башара. Как это не похоже на старого Шаддама! Перед ним сейчас стоял настоящий сардаукар: военный убийца, не знающий ненужных сомнений и колебаний. Шаддам пал под ударом Атрейдесов, которых вел проклятый Пауль. Действительно, то, что он читал о Пауле Атрейдесе, подтверждало характеристику, данную сейчас Фарад'ном. Возможно, Фарад'н, получивший воспитание сардаукара, будет меньше колебаться, чем Атрейдесы, будучи поставленным перед необходимостью совершить жестокость.

— Многие правили, не прибегая к таким тонкостям, — заметил Тиеканик.

Принц удивленно воззрился на башара.

— Правили и потерпели поражение, — сказал принц после недолгого молчания.

Тиеканик плотно сжал губы, поняв этот не слишком тонкий намек на правление Шаддама. То было и поражение сардаукаров, и ни один из них не мог легко относиться к подобным напоминаниям.

Фарад'н снова заговорил:

— Видите ли, Тиек, влияние планеты на подсознание массы обитателей никогда не оценивалось должным образом. Для того чтобы нанести поражение Атрейдесам, надо понимать не только Каладан, но и Арракис. На одной планете мягкие условия, на другой жесткие — эти условия приучают людей принимать столь же жесткие решения. То было уникальное событие — брак Атрейдеса и фрименки. Если мы не поймем природу этого явления, то не сможем не только нанести им поражение, но даже приспособиться к ним.

— Какое отношение имеют эти рассуждения к предложению Айдахо? — ехидно поинтересовалась Венсиция.

Фарад'н с жалостью взглянул на мать.

— Мы начнем поражать их, внеся смятение в их общество. Это очень мощное оружие: стресс смятения. Очень важно также отсутствие стресса. Вы не заметили, каким образом Атрейдесам удалось успокоить нашу планету?

Тиеканик коротко кивнул в знак согласия. Это был хороший знак. Сардаукар не должен быть излишне мягким. Однако предложение Айдахо продолжало тревожить принца.

— Пожалуй, нам стоит отклонить предложение, — сказал он.

— Давайте не будем спешить, — предложила Венсиция. — У нас есть выбор, наша задача — проанализировать весь спектр возможных решений. Мой сын прав: нам нужно больше информации.

Фарад'н внимательно посмотрел на мать, стараясь оценить ее намерения и значение сказанных ею слов.

— Но сможем ли мы понять, что нашли единственное верное решение? — спросил он.

До слуха Фарад'на донесся кислый смешок Тиеканика.

— Если бы спросили меня, то я бы сказал, что для нас дороги назад уже нет.

Фарад'н откинул голову и от души расхохотался.

— У нас есть еще альтернативные решения, Тиек! Когда мы дойдем до конца, то узнаем очень важные вещи!

В нашу эпоху, когда средства транспорта способны перемещать человека в глубинах космоса, минуя временные измерения, когда другие транспортные средства способны с головокружительной скоростью перемещаться по кажущимся непроходимыми ландшафтам, странно даже думать о пеших путешествиях. Тем не менее, пешее передвижение остается главным на Арракисе. Этот факт можно отчасти объяснить привычным предпочтением, а отчасти теми непомерными требованиями, которые эта планета предъявляет к механическим средствам передвижения. В структуре Арракиса человеческая плоть остается самым долговечным и надежным источником хаджа. Вероятно, имплицитное осознание этого факта делает Арракис несравненным зеркалом человеческой души.

Руководство по хаджу

Медленно и осторожно пробиралась Ганима к Табру, прячась в тени дюн и опускаясь на четвереньки в открытых местах. Она двигалась, обойдя поисковую группу, направившуюся к югу. Душа девочки была охвачена ужасом: червь, пожравший тела тигров и Лето; опасности, подстерегавшие ее на пути. Он ушел, ее брат ушел. Ганима перестала плакать, в душе ее вскипела ярость. В этом она была чистокровной фрименкой, и это радовало ее.

Ганима понимала отношение всех остальных к фрименам. Считалось, что у фрименов нет совести, что они потеряли ее, сжигаемые ненавистью к тем, кто вынудил их скитаться с планеты на планету. Конечно, это глупость. Только самые примитивные существа не имеют совести. У фрименов она была развита, может быть, больше, чем у других, и была направлена на процветание и благополучие собственного народа. Только чужакам фримены казались бессовестными и жестокими, так же как и чужаки казались жестокими фрименам. Каждый фримен знал, что может совершить жестокость, и не испытывал по этому поводу чувства вины. Фримены не испытывали этого чувства, совершая такие поступки, которые вызывали угрызения совести у представителей других планет. Ритуалы сурового быта освобождали людей от чувства вины, и это было залогом самого существования, иначе фримены могли бы просто погибнуть. В глубине души они сознавали, что любое прегрешение можно, по крайней мере частично, оправдать обстоятельствами: «слабостью власти» или «естественными дурными наклонностями», присущими всем людям, или «невезением», которое любое чувствующее создание способно идентифицировать, как столкновение между смертной плотью и внешним хаосом вселенной.

В этом контексте Ганима сознавала себя чистейшей фрименкой, несущей на себе отпечаток племенной жестокости. Нужна была только цель, и, естественно, этой целью был Дом Коррино. О, как жаждала Ганима увидеть кровь Фарад'на, текущую к ее ногам.

У канала Ганиму никто не ждал. Мимо прошла и поисковая группа. Девочка по мосту пересекла канал и по высокой траве поползла к тайному лазу в сиетч. Внезапно впереди вспыхнул свет, и Ганима стремительно распростерлась на земле, напряженно всматриваясь вперед сквозь стебли гигантской люцерны. Снаружи в потайной ход вошла женщина, при этом кто-то подготовил лаз так, как он и должен быть подготовлен. В тяжелые времена каждого пришельца приветствовали ярким светом, преследуя при этом двоякую цель — ослепить гостя и внимательно к нему присмотреться, прежде чем впустить. Однако это фрименское приветствие никогда не бывало таким явным, не допускалось, чтобы свет был виден далеко в Пустыне. Видимый свет означал, что сняты внешние заслоны стен.

Ганиме стало горько от такого забвения правил безопасности сиетча. Пусть все видят даму в кружевной рубашке!

Фонарь продолжал отбрасывать столб света к основанию скалы. Из темноты сада выскочила молоденькая девушка, в ее движениях сквозил испуг. Внутри прохода горел яркий свет, окруженный радужным ореолом, в котором кружились насекомые. Свет выхватывал из темноты две фигуры — мужскую и женскую.