В свете луны - Кэтлин Эшенберг

Кларенс повернулся и взял руки Пэтси в свои.

– Это, конечно, нелегко, ведь то, что легко, ничего не стоит. Но если мы отдадим все наши силы борьбе, наши дети будут жить спокойно. Скажи, что ты хочешь этого, Пэтси. Ради нас, ради наших детей.

– О Господи, Кларенс, когда ты так говоришь, я готова поверить во что угодно!

Кларенс тихо засмеялся:

– Иди ко мне, любовь моя. – Он обнял Пэтси.

Женщина положила голову ему на грудь, ощущая тепло его тела.

– А твоего маленького сына, которого продали, мы найдем и выкупим, – сказал Кларенс и спросил: – Ты слышала, что говорят о Селесте, второй жене Пейтона?

Пэтси кивнула:

– Твоя ма назвала ее сукой во время течки.

– Кто бы мог подумать? В первые месяцы Селеста изображала из себя такую милую, добрую хозяйку. Когда Пейтон привел ее в дом, мне было восемь лет, а Ройсу около семи. В те дни Пейтон не много времени проводил дома – он с головой ушел в политику. А Ройс был маленьким брошенным мальчиком, который бродил по этому огромному дому, предоставленный самому себе. Моя ма была его няней. Она клала его в постель, сидела с ним, пока он не заснет, а потом оставляла с Джулзом здесь, в большом доме.

По утрам я часто находил Ройса в своей хижине – он просыпался среди ночи, приходил к нам и ложился спать между ма и па. Он научился говорить на языке негров, потому что много времени проводил среди рабов, учил их читать и писать. Клянусь, ма любила этого маленького белого мальчика не меньше, чем меня. И он очень нуждался в ее любви и заботе. Я понимал это и не ревновал ее к нему.

Пэтси вздохнула:

– Миз Энни как-то сказала мне, что под маской сильного, храброго воина скрывается маленький мальчик, который все еще горюет по своей маме.

Кларенс посмотрел на жену:

– Миз Аннабель так сказала?

Пэтси подняла голову и нежно улыбнулась:

– Она любит его.

– Однажды, если его не убьют на войне, он поймет это. И тогда эта маленькая женщина получит столько любви, что не будет знать, что с ней делать.

– Ох, Кларенс, как я на это надеюсь!

– Итак, тебе нравится эта белая женщина?

– Так уж получилось помимо моей воли, – досадливо пробормотала Пэтси, что заставило Кларенса улыбнуться.

– Это нормально – любить ее. Мы были бы ничуть не лучше белых господ, если бы за цветом кожи не замечали души человека. Я уважаю миз Аннабель точно так же, как свою ма. А это дорогого стоит.

– Не читай мне наставлений, Кларенс, – промолвила Пэтси. – Не ходи вокруг да около. Ты хочешь мне что-то сказать?

– Пытаюсь объяснить тебе, что за отношения связывают нас с Ройсом, но не могу не упомянуть Селесту. – Он помолчал и продолжил: – О ней ходят сплетни, но все было гораздо серьезнее. Даже ма не знает об этом. У Пейтона время от времени возникали проблемы с женой, но он не подозревал, как ужасно она обращалась с его старшим сыном. Только Аннабель об этом ни слова.

– Что же такого сделала Селеста?

– Что сделала эта сука? – с ненавистью выдохнул он.

И Кларенс рассказал жене о том, как Селеста продала отца Клема за реку. Не потому, что Питер, раб, застал ее с каким-то мужчиной, а потому – и это знают все рабы, – что она соблазнила беззащитного чернокожего, чтобы удовлетворить свое любопытство и похоть, а потом решила отделаться от него, когда он ей надоел.

Но самое страшное Кларенс приберег напоследок. То, что произошло в заброшенной сторожке. Тогда Ройс набросился на незнакомца, который, как ему показалось, хочет убить его мачеху, но Селеста лишь рассмеялась и пригрозила обоим, заставив держать рот на замке.

– Мне тогда было девять лет, – сказал Кларенс, когда жена посмотрела на него своими большими темными глазами, полными слез. – Столько же было твоему маленькому сыну, которого продали неизвестно куда, разлучив с матерью. Селеста пригрозила сделать то же самое и со мной. Ройс никогда не упоминал о том, что видел, я тоже молчал, таким образом мы дали ей в руки грозное оружие, о чем по малолетству и неопытности даже не подозревали.

Пэтси сжала руку мужа своими теплыми ладонями.

– Эта тварь изнасиловала тебя?

– Не меня.

– О Господи, Кларенс, своего собственного сына?

– Приемного сына, но ему было всего десять лет, когда это случилось в первый раз. До конца дней не забуду выражения его лица, когда нашел его.

– В первый раз? – спросила Пэтси, но не получила ответа. Она лишь услышала, как Кларенс судорожно сглотнул.

Пэтси принялась водить пальцем по груди мужа, а немного погодя спросила:

– И он ничего не сказал отцу?

– Нет. Мне следовало самому это сделать, раз уж Ройс молчал. Но мы были всего лишь детьми и до смерти боялись этой белой твари.

Он поднял голову и посмотрел на бледный полумесяц, выглянувший из-за туч.

– Ты понимаешь, что это значит, Пэтси? Этот белый мальчик пожертвовал своей свободой ради меня, черного ребенка. Мы с ним все равно что братья, и я не могу оставить его и отправиться на Север.

Пэтси взяла лицо мужа в ладони. Кларенс дышал быстро и прерывисто, боясь, что мучившая его на протяжении стольких лет горечь вырвется наконец наружу и он расплачется прямо на глазах у жены.

– Тише, тише, – тихонько напевала Пэтси. – Ты большой, неповоротливый, мягкосердечный медведь… – Женщина отерла навернувшиеся на глаза слезы шерстяной шалью. – Видишь, ты и меня заставил расплакаться. Конечно, мы останемся. Я все поняла.

Она наклонилась и поцеловала ею. Ее губы были горячими и влажными. Это был поцелуй женщины, сочетавший в себе страсть и все печали мира. А потом инициативу перехватил Кларенс. Поцелуй стал более глубоким, когда он обнял жену, крепко прижав ее к своей мускулистой груди, чтобы каждой своей клеточкой ощутить мягкие изгибы ее тела.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Мы очень счастливы, Кларенс.

– Я знал, что ты со временем поймешь меня.

Самодовольный Джонсон обменял ее на бессловесное животное. Кларенс же, чья кожа была намного темнее, а ум намного острее, не продал бы ее ни за какие сокровища мира.

Он посмотрел поверх головы Пэтси на широкие двустворчатые входные двери большого дома. Наверху в темноте в холодной постели лежала одинокая женщина, в то время как всего в нескольких милях отсюда устраивался на ночлег в солдатской брезентовой палатке ее муж.

Кларенс часто задумывался над тем, вспоминал ли Ройс в такие минуты об Аннабель, но сейчас, после встречи с ним, больше не сомневался, что вспоминал.

Аннабель завязала последний отрез кружева на ветке и отошла назад, чтобы полюбоваться своей работой. Бо удалось отыскать необыкновенно красивую пушистую елку в стремительно исчезающих лесах «Излучины». Вчера Бо, Пейтон и Кларенс срубили ее и втащили в гостиную, где она и стояла теперь, упираясь в потолок макушкой, увенчанной ангелом из папье-маше. Широкие ветви свисали под тяжестью гирлянд из поджаренной кукурузы и граненого стекла, восковых свечей и украшений из кружевной ленты. Комнату наполнял терпкий аромат хвои.