Гнев Неба - Николай Коростелев

Остальные смущённо поглядывали на разбросанные вокруг тела китайских артиллеристов.

– Я знаю, что среди вас есть комендоры, знакомые с этими орудийными системами, – кивнул Андрей на огромных стальных монстров.

– Да, герр офицер.

– Тогда мы передаём вам орудия, что делать дальше, знаете?

– Так точно, герр офицер, у меня на этот счет есть подробная инструкция от моего командования.

– Вам нужна помощь?

– С орудиями мы справимся сами, нужна только охрана бастиона.

– За это не беспокойтесь! Охрану обеспечим, – кивнул комендорам Станкевич и повернулся к Андрею. – Спасибо, Андрей Иннокентьевич, за помощь.

– Сочтёмся, – улыбнулся Андрей.

Командир японского отряда первый лейтенант Хатори пребывал в раздумье. Только что небольшой передовой отряд русских ушёл через горящую галерею в форт.

В том, что эта китайская импань будет взята, у него не было сомнений. Но вот кому достанутся лавры героев, взявших эту крепость, не давало покоя. Дарить это право русским, отряд которых насчитывал в три раза меньше солдат, чем у него, Хатори не хотел.

С другой стороны, ему рекомендовали особо не лезть на рожон, под предлогом, мол, пусть русские «умоются».

Но Хатори был потомственным самураем, а самурайский кодекс не позволяет уклоняться от сражения: «Каждый самурай идёт путём смерти и ведёт жизнь так, будто уже мёртв»[66]. Хатори не мог поступиться самурайскими принципами, не говоря о том, что рекомендацию поберечься дал ему безродный выскочка, чиновник морского ведомства из новых, понятия не имеющий о самурайской чести.

Я не дам русским украсть у меня право взять крепость, решил Хатори и повёл своих солдат в атаку.

– Банзай! – рявкнули триста японских глоток.

Выстрел дивизиона китайских пушек[67] в упор сократил отряд Хатори наполовину. Десятки раненых и убитых детей Аматерасу грудой окровавленных тел перегородили галерею. Среди убитых был и капитан Хатори. Выжившие японцы озверели. Совершенно слетев с катушек, они набросились на китайских артиллеристов и в капусту изрубили их штыками.

Но на выручку растерзанным товарищам уже спешил батальон китайских солдат. На плацу завязалась отчаянная драка. Сто пятьдесят солдат микадо схватились с шестью сотнями китайцев. На помощь японцам подоспели британцы, и силы уравнялись.

У Станкевича была своя задача – стена и её орудия. Разделив роту, он одновременно атаковал два бастиона. Рослые сибиряки на фоне китайских солдат казались исполинами. Китайцы отчаянно сопротивлялись, но фактор неожиданности и четырёхгранные игольчатые штыки в руках русских шансов на спасение не оставляли. Когда оба люнета оказались в руках его пехотинцев, Станкевич двинулся навстречу добровольцам Андрея.

Когда капитан Поль решился двинуть подчинённый ему сводный штурмовой отряд в крепость, Станкевич уже овладел пятью орудийными площадками, а британцы с японцами добивали китайский гарнизон. Оборона форта рассыпалась на отдельные очаги сопротивления. Из переулков гнали пленных китайцев и усаживали на плацу вдоль одной из уцелевших стен. В центре плаца, возле флагштока, крутились германцы, итальянцы и англичане, прилаживая свои флаги. Андрей уже хотел пройти мимо, как увидел среди груды мёртвых тел раненого японского лейтенанта.

Это же Исида, офицер японского штурмового отряда, – вспомнил он имя японца.

Офицер был ещё жив и тянул к Андрею руку, пытаясь что-то сказать.

Андрей подошёл к раненому. На груди японца виднелись по меньшей мере три штыковые раны.

Как он ещё жив, сочувственно подумал Андрей.

– Не шевелитесь, лейтенант, я сейчас пришлю помощь.

Японец чуть качнул головой и, еле пошевелив рукой, показал себе на грудь, прося расстегнуть китель. Андрей наклонился над раненым, думая, что ему не хватает воздуха, но тот сунул руку за пазуху и потянул слабеющими пальцами торчащий кончик белого шёлка.

– Вы просите это достать? – спросил японца Андрей.

Лейтенант, подтверждая вопрос Андрея, прикрыл глаза. Андрей потянул ткань и вытащил на свет аккуратно сложенный свёрток.

– Разверните, – прохрипел раненый.

Андрей распустил завязки и развернул свёрток. В его руках, струясь мягким шёлком, раскрылось ослепительно белое полотно, в центре которого пылал красный диск солнца.

– Да это же флаг Японии, – присвистнул Андрей.

Флаг в нескольких местах был пробит штыком и пропитался кровью Исиды. Японец потянулся к флагу и, с трудом приподняв руку, махнул в сторону флагштока.

– Вы что-то хотите сказать, Исида-сан? – не понял японца Андрей.

Тот согласно прикрыл глаза.

– Мой командир, капитан Хатори погиб, – разлепив пересохшие губы, прохрипел раненый. – Рядом со мной не осталось никого, кто мог бы поднять над этим фортом флаг моей страны. Прошу вас, как дворянина и отважного воина, от моего имени поднять флаг Японии рядом с флагами союзников, как доказательство того, что отряд моряков микадо с честью выполнил воинский долг.

– Почту за честь, Исида-сан, – вежливо поклонился японцу Андрей и бережно принял от раненого флаг.

– Благодарю, – прохрипел раненый и устало закрыл глаза.

Андрей оглянулся вокруг и, увидев санитаров, подозвал их к японцу.

– Удачи вам, Исида-сан, – попрощался он с раненым и направился к центру плаца.

– Вот уж не думал, что мне придётся поднимать японский флаг, – усмехнулся он.

А возле флагштока разворачивалась «настоящая драма». Иначе комичную картину, которую увидел Андрей, назвать было сложно. Поручик Станкевич чуть не плакал.

– Что случилось, поручик? Чем вы так расстроены? Форт наш! Радоваться надо!

– Представляете, Андрей Иннокентьевич! Негодяй Трифонов без ножа зарезал.

– Да в чём дело?

– Эта скотина носил с собой вещмешок, в котором лежал российский штандарт. Перед штыковой он сидор сбросил. «Боялся, чтобы басурмане штандарт не попортили», – передразнил он Трифонова. – А сейчас ни сидора, ни штандарта найти не может. На гауптвахте сгною подлеца! У, злодей, – застонал Станкевич.

– Да ладно вам убиваться. Найдётся штандарт, не переживайте, – принялся успокаивать Андрей впавшего в отчаяние поручика.

– Так поздно будет! Вон англы своего «Джека»[68] уже на самый верх приспособили! – сокрушался Станкевич.