Маска предательства - Андреа Кейн

– Да.

– И ты считаешь, что ее единственная вина – статьи Лэффи?

– Я это знаю наверняка. – Лицо Дэна мучительно исказилось. – Нужно было видеть ее лицо... и лицо Джорджа, когда я обвинил их в предательстве. Как будто их ударили! Такой шок невозможно подделать, Александр! Ни у Жаклин, ни у ее отца нет доступа к тому, о чем мы с тобой говорим. Да, я совершенно уверен, что тайное занятие моей жены является ее единственным прегрешением. – Он нервно поменял положение и взглянул в окно... в сторону Гринхиллса. – Жаль только, что она не решилась мне довериться.

Александр в изумлении покачал головой:

– Выходит, за этот месяц мы ни на шаг не приблизились к раскрытию личности предателя. – Он нахмурился. – Чертовски досадно! Слава Богу, мы решили хоть одну часть нашей проблемы! Наконец-то мы сможем прекратить подстрекательства Лэффи.

Дэн поднял брови:

– Ты так считаешь?

– Боже мой, Дэн, это же твоя жена!

– Не стану отрицать, – подтвердил Дэн, представив себе лицо Джеки, объясняющей свои поступки.

– Значит, ты можешь просто запретить ей писать и покончить с этим Джеком Лэффи!

– Ты полагаешь, могу? – спросил Дэн и глубоко задумался.

Да, если он настоит на своем, то Лэффи замолчит, волнение населения несколько успокоится и одновременно прекратятся опасные ночные вылазки Джеки. Было только логично так поступить, ибо так поступил бы на его месте любой муж. И именно этого и ожидала от него Джеки.

Но Дэн не собирался это делать.

Считая, что на сегодня он выпил уже достаточно, Дэн отодвинул стакан с виски и заказал чашку черного кофе. Ему предстоял серьезный разговор с Джеки, а для этого требовалась свежая голова. Откинувшись на спинку кресла, Дэн устало прикрыл глаза. В кофейной комнате «Сити-Таверн» не было никого, кроме него самого и сонного официанта, который лениво подошел убрать стакан с виски и поставить на стол чашку кофе.

Дэн взвешивал в уме все варианты, которые помогли бы ему как можно безболезненнее выйти из затруднительного положения. Александр ясно дал ему понять, что категорически возражает против продолжения работы Жаклин.

Дэн решительно этому воспротивился. В тот день, когда он попросил Джеки стать его женой, он поклялся уважать ее личность, принять ее независимые взгляды. Если сейчас он воспользуется правом супруга и прикажет ей оставить работу в газете, то нарушит свое обещание, И таким образом подтвердит все обвинения, которые она бросала ему в лицо.

С другой стороны, Джеки его обманывала, вела свою, скрытую, жизнь и упорно верила самому худшему в нем, потому что была непреклонной бунтаркой... Которая любила своего мужа.

Дэн улыбнулся. Он уже давно это подозревал, но прошлой ночью окончательно понял по выражению ее глаз. Она его любит, однако по каким-то непонятным причинам боится его любить. Дэн мог только догадываться об этих причинах, но осознавал, что любовь к нему Жаклин зародилась совсем недавно и пока еще очень хрупка. Он не допустит, чтобы она погибла.

– Дэн?

Дэн открыл глаза.

– А, привет, Томас!

– Я увидел тебя издали, но не был уверен. – Томас уселся рядом с другом. – А почему ты в середине дня не в своей конторе? Что-нибудь случилось?

Дэн хотел ответить отрицательно, но тут же передумал. Он очень нуждался в объективном мнении и в друге.

– Да, Томас. Кое-что случилось. Но это не имеет отношения к компании.

Томас жестом попросил себе кофе, затем переключил внимание на друга.

– Значит, дело в Жаклин?

– В общем, да.

– Это неудивительно, – усмехнулся Томас. – Твоя жена весьма серьезная дама. Буду рад выслушать тебя и помочь, если смогу.

– Боюсь, это посерьезнее, чем обычная супружеская ссора. – Дэн помедлил. – Томас, дай мне слово, что этот разговор останется между нами.

– Конечно. – Томас принял от официанта кофе и кивком поблагодарил его. – Так в какую передрягу попала твоя Жаклин?

– В «Дженерал эдвертайзер».

– Как это понимать?

– Понимай так, что моя жена связалась с этой газетой.

– То есть написала для нее какую-нибудь статью?

– И не одну. – Дэн криво усмехнулся. – Только не упади со стула, Томас. Жаклин и есть Джек Лэффи.

Томас ошарашен но уставился на него:

– Что ты сказал?!

– То, что слышал. Моя жена – не кто иной, как Джек Лэффи, а правильнее – Jacques la fille. Каждую неделю она пишет по статье, а ночью потихоньку исчезает из дома, чтобы передать ее посыльному, который относит их в редакцию. Так что понимаешь, в чем мои проблемы?

– Жаклин – Лэффи?! – никак не мог опомниться Томас.

– Ты воспринял это так же, как Александр.

– А министр об этом знает? – живо спросил Томас.

– Я сказал ему об этом. Он очень интересовался моей женой и ее поведением.

«Это мне отлично известно»; – подумал Томас, вспомнив разговор между Дэном и Гамильтоном, свидетелем которого он стал незадолго до женитьбы друга. Очевидно, Томас не ошибся в своем заключении, что Гамильтон подозревает Холтов в предательстве. И хотя он был до крайности поражен сообщением Дэна, вместе с тем его охватило невероятное облегчение. Все встало на свои места. Установление личности Джека Лэффи даст Гамильтону еще больше оснований сомневаться в лояльности Жаклин и отвлечет его от истинного положения вещей.

Томас с трудом скрывал свою радость.

– И как ты намерен поступить с Жаклин?

– Понимаешь, никак не могу решить, сохранить ли за ней право вести самостоятельную жизнь или запретить ей это, таким образом лишив ее самой жизни.

– Да, тяжелый вопрос!

– Куда уж хуже, – хмуро согласился Дэн.

Томас испытал невольное сочувствие. Дэн Уэстбрук не мог найти момента хуже, чтобы влюбиться. Томас лучше иных представлял себе, какую боль может принести любовь.

Томас недолго раздумывал, прежде чем решил предать Дэна ради своего будущего. Последнее время он пребывал в радостном волнении, ожидая, что со дня на день переговоры Джея с англичанами будут прерваны. Тогда Америка окажется в состоянии войны с Англией и будет вынуждена заключить союз с Францией. На этом работа Томаса закончится, он получит деньги и возможность начать новую жизнь, а главное – с Моникой! Больше всего его пугала мысль потерять ее.

– Она стала твоей женой, Дэн, значит, она тебе небезразлична, верно? – вкрадчиво заговорил он, видя искаженное болью лицо Дэна и подавляя охвативший его стыд.– Я не знаю, что двигало Жаклин. Но я хорошо знаю женщин... а ты и того больше, чтобы позволить жене завладеть твоим сердцем. Бог знает, что еще и почему она утаивает от тебя. На твоем месте, Дэн, я бы повнимательнее следил за Жаклин.