Неспортивное поведение - Рэйчел Ван Дайкен

аж голова закружилась. — Увидела что-то, что тебе понравилось?

— Что-то. — Я пожала плечами. — Во множественном числе.

Миллер остановился передо мной, и я положила руки ему на грудь. Он меня поцеловал меня, прижав к стене, занес в душ, дразня мой язык своим. Горячая вода обрушилась на мою спину, намочила волосы, несколько прядей прилипло к лицу.

— Люблю тебя. — Миллер опустил голову, начал пощипывать губами мою шею, вдыхать мой запах, а потом поднял руку над моей головой и опустил меня на себя.

Мое дыхание ускорилось. Миллер входил и выходил из меня. Вокруг нас клубился пар, пока мы занимались любовью.

Любовь.

Вот что было между нами.

И в моем воображении картинка внезапно встала на место.

Меня спас принц.

Охранял король.

Отдали рыцарю на его белом коне… тому, который утверждал, что у него разбито сердце… но оказалось, что оно подходит тому, которое бьется в моей груди.

Любовь будет посильнее смерти.

Я позабочусь об этом.

— Люблю тебя, — говорил он снова и снова. Я потерялась в ощущении его сильного тела, в том, что он заставлял меня чувствовать себя сильной. — Так сильно тебя люблю.

ЭПИЛОГ

МИЛЛЕР

Похороны состоялись три недели спустя.

Не одну.

Три.

Хотелось бы думать, что отец Кинси иДжекса сражался чуть интенсивней, потому что хотел увидеть внуков. Рак распространил свои щупальца по всему телу, и Бен в конце уже не мог дышать без аппарата.

И когда пришло время.

Мы все были с ним.

Даже Санчес и Эм.

Члены команды расположились в комнате ожидания.

Моя семья.

Шесть лет назад я потерял семью. Я потерял все.

А сейчас?

У меня было около восьмидесяти человек, которых называл братьями, нескольких я называл сестрами, нескольких называл друзьями.

Одну девушку я скоро назову невестой.

Я плакал.

Я обещал Бену, что позволю себе слезы.

Я оплакивал его. Оплакивала свою маму. Плакал за Кинси и Джекса.

Плакал за себя.

За все то время, когда сдерживал слезы, опасаясь выглядеть слабым перед моим отцом, опасаясь, что как только я начну, не смогу остановиться.

А когда на его гроб начали бросать горсти земли.

Я улыбнулся.

Потому что Бен ушел с миром.

— За папу. — Джекс подошел с бутылкой виски и семью рюмками, мы взяли по одной и стали ждать, когда он нальет.

Друг повернулся к могиле, как только закончил разливать.

— За лучшего человека, который когда-либо жил… ты мог бы пожить чуть дольше… пусть с тобой всегда будет твое печенье с шоколадной крошкой, — сказал он.

— И футбол, — добавила Кинси.

— И виски. — Харли передала Санчесу свою рюмку, тот ее взял.

— И за Эдделл. — Я лучезарно улыбнулся, сказав имя моей мамы. — Передавай привет моей маме, она будет готовить тебе печенье.

После того, как Паула выпила свой шот, она приобняла меня одной рукой. Я посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.

— Насчет того кольца…

* * *

Мы не выиграли чемпионат.

Я слишком нервничал, чтобы злиться.

Я стоял в грязной форме и с кольцом на ладони. Через несколько минут я попрошу свою девушку выйти за меня замуж.

Она начала бежать с поля, когда я поманил ее пальцем.

Нахмурившись, она подбежала ко мне.

— Эй, что случилось? Ты в порядке? Тебе больно? Мне так жаль, что мы проиграли…

— Я все еще могу выиграть, — перебил я.

— Ох? — Она улыбнулась, когда люди начали двигаться вокруг нас, предоставляя мне пространство, чтобы я мог встать на одно колено.

И внезапно нас окружили члены нашей команды.

Эм подошла ко мне и крепко обняла.

— Она скажет «да», обещаю. Я так тобой горжусь, и она тоже будет гордиться, ты, тупой футболист.

— Кричи сильней, Чир-татор, — поддразнил я, используя ее прозвище из средней школы.

Она прижалась к боку Санчеса, а я опустился на одно колено.

Кинси ахнула, когда ее мама подошла к нам с розами и тарелкой печенья. Естественно, мы начнем праздновать, как только моя девушка скажет «да», и я подумал, что она захочет, чтоб с ней рядом был кусочек ее отца.

— Кинси Ромонов…

— Да! — Она подпрыгнула вверх, повсюду раздался свист и хлопки, а еще все смеялись.

— Детка, — засмеялся я. — Ты позволишь мне закончить?

Она меня толкнула, и я повалился на спину.

— Ох. — Она оперлась руками по обе стороны от меня, затем наклонилась и поцеловала меня в губы. — Да, я выйду за тебя.

— Ты украла мое предложение.

— В следующий раз говори быстрее.

— Кинс… — Она выдохнула и улыбнулась. — Ты действительно выйдешь за меня?

— Да. Я сказала «да» всего три раза. — Она снова поцеловала меня в губы и сказала в четвертый раз: — Да, Миллер Квинтон… лучший тай-энд с самой упругой попой в лиге, я выйду за тебя замуж (Примеч.: игра слов, «tight end» — это 1 — позиция игрока в американском футболе, 2 — упругая попа).

Вся моя команда расхохоталась.

Да, очень долго мне придется избавляться от этого прозвища. Спасибо, Кинс.

Моей. Она стала моей.

Я просто не знал этого.

Она помогла мне подняться на ноги, а толпа вокруг нас гудела. К нам даже подошло несколько игроков из Далласа, чтобы поздравить, а члены моей команда подняли Кинс в воздух и кричали.

Они понесли ее.

Я остался стоять.

Эм взяла меня за руку.

Я сжал ее ладонь.

— Ну, что, лучший друг, определенно не так бы я написала эту историю.

Она положила голову мне на плечо.

— Я тоже. — Я обнял ее. — Но так лучше. Именно так все и должно было быть.

— Все случилось, как и должно было.

— Спасибо, что ты такая, Эм.

— Я так горжусь, что могу называть тебя другом, Миллер.

Полный круг.

Как я и сказал.

Все.

Все совершает полный круг.

Такова жизнь.

А моя?

Моя только началась — все, потому что Кинс сказала «да».