Восьмой - Тим Бросс

Незнакомец отошел к окну, посмотрел в небо.

–Если бы я предложил тебе исправить то, что произошло, одно обстоятельство, или, возможно, не совсем одно, из-за которого вы тогда расстались, ты бы согласился?

–Поздно исправлять,– старик невесело усмехнулся,– уже прошло шестьдесят лет.

–Завтра ты умрешь,– не обращая внимания на слова, продолжал незнакомец,– но я успел. Ты важен, потому что ты одно из звеньев моего плана. Даже не так, нескольких планов.

Он вышел на середину комнаты, достал из рюкзака за спиной небольшой футляр, в котором оказался лист бумаги.

–В данный момент я наделен Силой запечатлеть линии судьбы. И мне нужно запечатлеть твою линию. Линия твоей женщины будет взята автоматически. Но процедуру тебе не пережить, слабое сердце.

Старик поморщился. Можно верить во что угодно, в судьбу, гадание, переселение в цифросеть. Последнее уже несколько лет как практикуется, но его не интересует, без той, которую он любил и с которой расстался около шестидесяти лет назад. Практически тогда же, когда и познакомился. Он хотел что-то ответить, но внимательно посмотрел в глаза этого странного человека. Очень старые глаза, видевшие больше, чем можно себе представить.

–Зачем тебе это?

–У меня есть несколько планов. Один из них – направить развитие мира, в котором будут жить потомки той, что я люблю, в более лучшую сторону. Ты – одно из звеньев этого плана.– Он порылся ещё в рюкзаке, достал небольшую бутылочку.– Выпей это, поможет.

Долго старик не думал. Принял бутылочку, открыл и выпил содержимое. На вкус – обычная вода.

Незнакомец вытянул руку, приложил к морщинистому лбу старика, в другой руке зажал лист бумаги. На несколько секунд комната утонула в ослепительном свете, исходящем из лба старика. Бумага покрывалась вязью линий, хаотично пересекающихся в бешеном танце.

–Что… ты… будешь… делать… теперь?– После этой странной процедуры слова давались с трудом.

–Изменять историю, Аркадий,– ответил незнакомец.– И вписывать себя в неё. Хорошо, когда можешь предвидеть будущее. И имеешь Силу его изменить.

Он коснулся кольца на левом мизинце и исчез. Безо всяких вспышек, спецэффектов, просто исчез.

#####

Аркадий потер грудь. Тут вроде бы кто-то только что был? Или показалось? А ещё, или тоже показалось, была какая-то боль в груди? Надо будет на всякий случай проверить потом. После праздника, да. Поднялся с кресла. Суставы не скрипят, даже не чувствуется, что ему уже восемьдесят три года.

–Дорогой, принеси попить,– на кровати лежала его женщина, только что проснувшаяся от дневного сна. Его Алла. Для своих девяносто четырех выглядит просто блестяще. Потянулась, села. Смотрит как и раньше, с любовью.

–Сейчас, конечно сейчас принесу,– он отправился на кухню.

По пути вспомнил, что скоро уже шестьдесят лет, как они вместе. Скоро приедут сыновья, дочка, внуки и правнуки. Надо бы попросить Крота чего-нибудь приготовить. Любит старый друг это дело, хлебом его не корми. Сам испечет и наестся!

За окном играл разноцветными струями воды фонтан, которому уже пятьдесят лет, деревья шумели листвой. А на стеллаже стояла скульптура из прозрачного пластика, с ними, Аркадием и Аллой, какими они были шестьдесят лет назад. Надо бы чуть подкрасить её, или пусть правнук сделает, унаследовал талант, похоже.

Вернувшись со стаканом воды, присел рядом с ней, поцеловал.

–Ну, ты меня смущаешь,– привычно возмутилась она, точнее попыталась, когда его рука привычно скользнула под её одежду, ощупывая её старый шрам от аппендицита,– скоро же гости будут! Весь "Клан" соберется!

–А мы успеем,– нахально усмехнулся он.

Год спустя

Алла потянулась в кресле перед окном, зевнула. Надо же, всё-таки задремала, а ведь обещала Кристине, что проследит за её малышами. Правда, те тоже спали в своей кроватке, мирно сопели. Два очаровательных младенца, сыночки Игоря и Кристины. А в соседней кроватке спала дочка Кристофера и Марии.

Она погладила свой уже изрядно увеличившийся животик, уже целых пять месяцев. И посмотрела в окно. А посмотреть было на что, трое мужчин увлеченно соревновались в колке дров. А женщины стояли чуть в сторонке и активно болели каждая за своего. Правда, их было там только двое, Мария и Кристина.

Её мужчина всё-таки проигрывал Кристоферу и Игорю, мог рассчитывать только на "бронзу". Или на приз зрительских симпатий. Четвертый участник соревнования выбыл сразу же, после первого удара топором. Илья, едва взяв топор и ударив по полену, схватился за правый бок и ретировался, оккупировав кухню. Сказалась прошлогодняя рана, из-за которой Илья уже давно не мог спать на правом боку.

Хотя, Ира поведала Алле и остальным женщинам, Марии и Кристине, что Илья, скорее всего, просто решил использовать рану как предлог не участвовать в колке дров.

На кухне он чувствовал себя куда увереннее, а когда его попытались оттуда выдворить, заявил, проявляя всё свое коварство и жестокость:

–Выгоните меня с кухни – не буду вам на Новый Год прически делать!

Пришлось всем смириться с этим шеф-поваром и по мере необходимости помогать Илье. Ира же ещё пару дней хохотала, вспоминая им ту угрозу, и почти всё время на кухне нянчилась со своей почти годовалой дочкой, что внимательно следила за отцом.

Приближался второй Новый Год, который они будут встречать вместе. И он же первый, который будут встречать как муж и жена. Поженились ещё весной, почти сразу, как приехали, подали заявление в местном Загсе. И теперь она была не Алла Сердитая. Теперь она была Алла Сердитая-Стрельцова. Аркадий настоял на такой фамилии, а переубеждать его в этом совершенно не хотелось. Просто расписались, безо всяких церемоний. Правда, Аркадий пытался убедить её, что пышную церемонию они устроят, но позднее, когда дела в филиалах НайдОфф и СтройКота будут идти так, что отсутствие двух начальников отделов из-за их медового месяца не будет сказываться на их работе. Но Алле, в свою очередь, удалось убедить его, что не хочет она никаких пышных церемоний, ничего такого. У неё ведь уже было целых три брака, каждый раз с пышными церемониями, дурацкими конкурсами и всем тому подобным.

Единственное, на что она согласилась, так это на медовый месяц, который будет позднее. И который они проведут на одном известном им обоим острове. Ей было достаточно того, что Аркадий рядом с ней.

Ещё они сделали то, на что Алла раньше ни за что не решилась бы. А именно парные татуировки. У Аллы длинная роза на правом боку живота, закрывшая шрам от аппендицита, у Аркадия такая же длинная роза, но на левом боку. Ничего не закрывавшая, но выглядело очень красиво. И теперь она могла совершенно спокойно ходить в бассейн и на пляж местной речки. Некоторые люди, правда, смотрели косо, не все одобряют татуировки, но рядом со своим мужем она чувствовала себя абсолютно защищенной от любых косых взглядов и неприятных слов.