Слепой. Тропою белого дьявола - Андрей Воронин

мойщик. – А то знаете ведь, как оно бывает: я ему игрушку, а он мне пулю в брюхо, чтоб не совался в чужие разборки.

– Можете ее просто выбросить, – сказала Ирина. – Куда-нибудь, где ее будет легко обнаружить. В урну у входа, например. Но я буду вам очень благодарна, если вы передадите эту вещь из рук в руки.

На физиономии мойщика появилось унылое выражение, которое тут же исчезло, как только вслед за словами о благодарности в поле его зрения возникла еще одна зеленоватая бумажка. Мойщик, энергично кивнув кудлатой головой, спрятал в карман найденный под крылом автомобиля радиомаяк.

Покинув мойку, Ирина обогнула квартал и подъехала к только что покинутой площадке перед автосервисом с другой стороны. Припарковавшись в узком боковом проезде, она стала наблюдать за воротами мойки сквозь увешанный рекламными щитами и объявлениями забор из проволочной сетки. Ждать пришлось довольно долго: минутная стрелка обежала полный круг по циферблату часов и пошла на второй заход, а Ирине пришлось дважды включать двигатель, чтобы прогреть быстро остывающий салон, прежде чем в поле ее зрения снова появилась знакомая красная «девятка». Видимо, установив, что оборудованная радиомаяком машина Ирины находится на автомобильной мойке, преследователи не стали торопиться и заволновались лишь тогда, когда пребывание объекта слежки на станции техобслуживания чересчур затянулось. Быстрицкая усмехнулась: она точно знала, что в ближайшие несколько минут волнение тех, кто за ней следил, достигнет критической отметки.

Какое-то время «девятка» неподвижно стояла на пустой стоянке с работающим двигателем. Окна с тонированными стеклами оставались закрытыми, из выхлопной трубы толчками выбивался легкий белый дымок. «Дворники» пару раз прошлись взад-вперед по ветровому стеклу, смахнув с него изморось, как будто это могло помочь сидевшим внутри людям увидеть на стоянке то, чего там давно уже не было.

Убедившись, что объект слежки не виден даже сквозь чистое стекло, пассажир «девятки» выбрался из машины. Это был спортивного вида мужчина лет тридцати, одетый, как и водитель, в короткую кожаную куртку. Правда, вместо спортивных шаровар на нем были старомодные узкие джинсы, но в остальном эти двое были похожи, как родные братья, – так, во всяком случае, показалось Ирине. Захлопнув за собой дверцу автомобиля, пассажир сделал странное движение, как будто поправляя спрятанный под курткой тяжелый предмет.

Быстрицкая с некоторым опозданием поняла, какую опасную игру затеяла. Она и сейчас процентов на восемьдесят была уверена, что лично ей ничто не угрожает. Но оставшиеся двадцать процентов ее страшили, поскольку могли таить в себе любую угрозу, от захвата в качестве заложника до физического уничтожения. Дотянувшись до перчаточного ящика, она открыла крышку и пошарила рукой среди бренчащих коробок с компакт-дисками и каких-то забытых, ненужных бумаг. Естественно, никакого пистолета там не оказалось; захлопнув бардачок, Ирина с нервным смешком попыталась представить, что стала бы делать, если бы пистолет в машине нашелся. Да, пожалуй, это только осложнило бы ситуацию: даже совершенное владение оружием не дает гарантии безопасности. Потому что мало уметь целиться и нажимать на спуск; научиться делать дырки не в бумажных мишенях, а в живых людях намного сложнее.

Человек из «девятки» заглянул в один ремонтный бокс, затем в другой, потом оглянулся и что-то сказал водителю, разведя руками. Ирина в общих чертах понимала, о чем у них идет разговор: установленный в «девятке» прибор слежения показывал, что ее оборудованная радиомаяком машина находится где-то тут, совсем рядом, и его показания противоречили тому, что видели глаза преследователей.

Она заметила, что, направляясь к воротам мойки, человек в кожаной куртке внимательно разглядывает асфальт у себя под ногами, словно надеясь увидеть там потерянный Ириной радиомаяк. Быстрицкая недобро усмехнулась: эти типы по-прежнему отказывались воспринимать ее всерьез только на том основании, что она – женщина. Не агент 007 в юбке, не какая-нибудь Никита, а обычная москвичка – архитектор, примерная жена и неплохая хозяйка, но не более того. Такая дамочка может избавиться от установленного под крылом ее дорогой иномарки радиомаяка одним-единственным способом – потерять его, даже не заметив. И что с того, что магнит держит его крепко – зубами не оторвешь? Это ж баба, с нее станется! Черт их поймет, как они ухитряются постоянно все на свете терять…

Мойщик, которому Ирина дала поручение, все не появлялся. Она уже решила, что парень оказался на редкость здравомыслящим и не стал искать приключения на свою лохматую голову, благо денежки уже спокойно лежали у него в кармане, но тут мойщик шагнул навстречу парню в кожаной куртке из ворот мойки и о чем-то с ним заговорил. Быстрицкая видела, как он вынул что-то из кармана и протянул пассажиру «девятки» на открытой ладони. Секунду ничего не происходило: пассажир просто стоял и с обалделым видом пялился на ладонь. Потом человек в кожаной куртке обеими руками схватил мойщика за грудки и принялся трясти как грушу. Мойщик не сопротивлялся; безвольно болтаясь, он не переставал разводить руками, демонстрируя свою полную неосведомленность по поводу того, куда направилась дамочка, час назад мывшая здесь свою машину. За час она могла вообще уехать из Москвы; человек из «девятки» это прекрасно понимал и потому тряс несчастного мойщика все яростнее.

Ирина поняла, что дело может кончиться скверно, и плавно тронула машину с места. Когда она въехала на стоянку перед мойкой, люди из «девятки» трясли беднягу мойщика уже вдвоем. Они были так заняты, что не заметили появления Быстрицкой.

Мойщик, однако, его заметил; Ирина увидела, как он указал рукой на ее машину. Его мучители обернулись, и на их физиономиях – вовсе не бандитских, но и не чересчур интеллигентных – проступило одинаковое выражение тупого изумления.

Быстрицкая резко затормозила в паре метров от них, выставила руку в открытое окно и разжала пальцы. Два найденных в квартире «жучка», похожие на металлические таблетки, почти беззвучно упали на мокрый асфальт, и один из них немного откатился в сторону, описав коротенькую дугу. Ирина коснулась клавиши стеклоподъемника и плавно дала газ. Круто разворачивая машину, она сквозь жужжание закрывающего окно электромотора услышала полный ярости и изумления вопль: «Сука!!!» Слово было грубое, оскорбительное, и произнесли его с соответствующей интонацией, но, на опасной скорости вклиниваясь в плотный поток уличного движения, Ирина подумала, что никогда в жизни не получала более приятного, а главное, заслуженного комплимента.

Перед тем, как дать полный газ, она успела краем глаза поймать в боковом зеркале приятную картинку: оставив в покое мойщика, двое в кожаных