Адские механизмы. Книга 3. Механическая принцесса. - Кассандра Клэр

-Тогда ... - Шарлотта посмотрела на него неуверенно. - Каким был бы твой выбор?

Он сглотнул, и его рука упала, прикасаясь к скрипке.

- Я принял решение, - сказал он. - Я сделал это, когда сказал Уиллу идти. - Он наклонил голову, а затем посмотрел на Шарлотту. Его бледные тёмно-синие глаза зафиксировались на её лице, как будто желая, чтобы она поняла. - Я хочу это остановить, - сказал он. - Софи говорит, все по-прежнему ищут лекарство для меня. Я знаю, я дал Уиллу своё разрешение, но я хочу, что бы все прекратили искать, Шарлотта. Это конец.

К тому времени, как Сесиль и Габриэль вернулись в институт, уже потемнело. Бывать в городе с кем-то, кроме Шарлотты и ее брата, было для Сесиль уникальным опытом, и она была поражена какой хорошей компанией оказался Габриэль Лайтвуд. Он заставил ее смеяться, хотя она сделала все возможное, чтобы скрыть это, и он весьма любезно принес все свертки, хотя она ожидала от него возражений, что с ним обходятся как с запыхавшимся лакеем.

Это правда, что он, вероятно, не должен был бросать сатира сквозь витрины - или затем в канал Лаймхаус. Но она не могла его винить. Она отлично понимала, что не тот факт, что сатир показал ей непристойные изображения, заставил его вспылить, а напоминание о его отце.

Это было странно, подумала она, когда они сели на ступеньки у института, как он был непохож на своего. Ей очень понравился Гидеон с того момента, как она приехала в Лондон, но она нашла его тихим и спокойным. Он не говорил много, и хотя он иногда помогал Уиллу с ее тренировками, он был отстраненным и задумчивым со всеми, кроме Софи. Рядом с ней можно было увидеть в нем вспышки веселья. Он мог быть совершенно иронично веселым, когда он того хотел, и имел загадочно внимательную натуру наряду с его спокойной душой.

По частям и кусочкам, почерпнутых от Тессы, Уилла и Шарлотты, Сесиль собрала воедино историю Лайтвудов и уже начинала понимать, почему Гидеон был таким тихим. Так же как и Уилл, и она сама, он отвернулся от своей семьи сознательно, и он нес на себе шрамы от этой потери. Выбор Габриэля был другим. Он остался на стороне отца и наблюдал как медленно ухудшается его тело и разум. О чем он думал, когда все это происходило? В какой момент он понял, что выбор, который он сделал, был неверным?

Габриэль открыл дверь института и Сесилия вошла, их приветствовал голос Бриджит, плавно текущий по лестнице.

Вот этот путь, что вверх идет,

Тернист и тесен, прям и крут.

К добру и правде он ведет,

По нем немногие идут.

Другая — горная — тропа

Полна соблазнов и услад.

По ней всегда идет толпа,

Но этот путь — дорога в ад.

- Она поет - сказала Сесилия, начав подниматься по лестнице. - Опять.

Габриэль, повторно взвешивая пакеты, издал тихий звук:

- Я голоден. Интересно, найдёт ли она для меня немного холодной курицы и хлеб, если я скажу ей, что не против её песен?

- Все против её песен, - Сесилия посмотрела на него боковым зрением. У него был ужасно милый профиль. Гидеон был тоже привлекательным, но в Габирэле всё было остроугольным, подбородок, скулы, которые вместе казались ей очень элегантными.

- Знаешь, это не твоя вина, - сказала она вдруг.

- Что не моя вина? - Они свернули с лестницы в коридор на втором этаже. Он показался Сесиль тёмным, ведьмин свет был приглушён. Она слышала, как пела Бриджит:

Несется конь в кромешной мгле,

Густая кровь коню по грудь.

Вся кровь, что льется на земле,

В тот мрачный край находит путь.

- Твой отец - сказала Сесилия.

Его лицо напряглось. На мгновение Сесиль показалось, что он собирается ей грубо ответить, но вместо этого он сказал только: “Может это моя вина, а может и нет, но я предпочел быть слепым и не видеть его преступлений. Я верил в него, когда он был неправ, и он опозорил имя Лайтвудов.

Сесиль на мгновение замолчала .

- Я пришла сюда, потому что я верила, что сумеречные охотники монстры, которые забрали моего брата. Я в это верила, потому что мои родители в это верили. Но они были не правы. Мы - не наши родители, Габриэль. Мы не должны нести бремя за их решения или их грехи. Вы можете сделать так, что имя .Лайтвудов засияет вновь.

В этом разница между вами и мной, - сказал он с толикой горечи. - Вы сами решили прийти сюда. Я же был изгнан из моего дома, преследуемый монстром, который когда-то был моим отцом.

- Ну, - добродушно ответила Сесиль, - не преследовал всю дорогу до сюда. Лишь до Чествика, я полагаю.

- Что...

Она улыбнулась ему. - Я сестра Уилла Херондейла. Вы не можете ожидать, что я всегда буду серьезной.

Выражение его лица при этом было таким комичным, что она хихикнула, она все еще хохотала, когда они толкнули дверь в библиотеку и вошли - и оба замерли на своих местах.

Шарлотта, Генри и Гидеон сидели вокруг одного из длинных столов. Магнус стоял поодаль у окна, заложив руки за спину. Спина его была жесткой и прямой. Генри выглядел бледным, усталым, Шарлотта заплаканной. Лицо Гидеона напоминало маску.

Смех замер на губах Сесилии.

- Что такое? Какое-то известие? Уилл...?

- Это не Уилл, - сказала Шарлотта. - Это Джем. Сесиль прикусила губу и ее пульс замедлился с виноватым облегчением. В первую очередь она подумала о брате, но, конечно, это был его парабатай, который был в более неминуемой опасности.

-Джем?-она выдохнула.

-Он все еще жив- сказал Генри в ответ на ее невысказанный вопрос.

- Ну что ж. Мы все достали, - сказал Габриэль, положив свертки на стол. – Все, что просил Магнус - дамиану, голову летучей мыши, корень -

Спасибо. – Не оборачиваясь сказал Магнус, стоя у окна.

- Да, спасибо тебе, - сказала Шарлотта. - Ты сделал все, как я просила и я благодарна. Но я боюсь, что ваше поручение было напрасно.Она посмотрела на сверток, а затем обратно. Было ясно, что ей требуется много усилий, чтобы говорить. - Джем принял решение, - сказала она. - Он хочет, чтобы мы прекратили поиск лечения. Это был последний Инь Фен; больше нет, и это вопрос времени. Я вызвала Безмолвных Братьев. Настало время прощаться.

В учебной комнате было темно. На полу лежали длинные тени, и лунный свет проникал через высокие арочные окна. Сесили села на одну из скамеек и смотрела на узоры лунного света на треснувшем деревянном полу.

Ее правая рука лениво теребила красный кулон на шее. Она не могла помочь, но думала о своем брате. Часть ее мыслей была там в Институте, но все остальные были с Уиллом: на спине лошади, склоняясь под ветром, несясь сломя голову по дорогам, которые отделяли Лондон с Dolgellau. Она подумала, не испугается ли он. Она подумала, увидит ли она его снова.