Ребёнок от босса. Научи меня любить - Полина Довлатова

«живём вместе и любим друг друга» у меня в животе закручивается огненный вихрь. Воображение услужливо подбрасывает картинки, как мы с Воронцовым валяемся по утрам в постели и смотрим какой-нибудь глупый фильм.

Что это за мысли такие вообще?!

Мне плохо…

Ладно, что хоть тему про переезд он пока не поднимает, но в памяти будто специально всплывают слова «ты как наваждение…»

Проклятье!

От неожиданного напряжения в нижней части живота, я начинаю ёрзать по сидению.

– Ты в порядке? – недоумённо смотрит на меня босс, окинув внимательным взглядом.

«Из-за вас я вообще никогда не в порядке!» – мысленно рычу, но вслух говорю лишь:

– Э-э-э, да. Нормально.

– Тогда пошли.

Изнутри дом не выглядит таким внушительным. Внутреннее пространство как раз полностью отражает характер и личность матери Воронцова. Здесь какой-то уникальный уголок уюта и тепла. Буквально каждая деталь рождает ощущение, будто ты попал в родное место, где тебя приютят, обогреют и накормят.

Меня очень впечатляет, когда пройдя через гостиную, мы вдруг оказываемся на просторной лоджии, полностью застеклённой, а за окнами буйными красками рассыпаются красно-оранжевые деревья. Здесь много воздуха и света. Хочется глубоко вдохнуть и утонуть в этом аромате, к которому примешивается запах еды.

Ольга Андреевна суетится возле большого обеденного стола. Брат Глеба Викторовича, Стас сидит в плетёном кресле и говорит по телефону, но заметив нас, быстро прощается и убирает мобильник в карман брюк.

– Наконец, вы приехали! – широко улыбается Ольга Андреевна и указывает на стол. – Скорее садитесь. Пока всё горячее. Что-то вы долго ехали.

– Пробки, мам, – поясняет Воронцов.

Затем он подходит к маме и целует её в щёку.

Честно говоря, я настолько не ожидаю от него подобной нежности, что на миг застываю как вкопанная и просто смотрю на эту удивительную сцену.

Воронцов только что поцеловал маму! Ничего себе.

– Инночка, здравствуй, ты не стесняйся, проходи и садись, – из ступора меня вырывает слегка насмешливый голос Стаса.

Я перевожу на мужчину взгляд и понимаю, что он видел, как я всё это время по-идиотски наблюдала за его братом.

– Да, Инна, не смущайся. Глеб, ну что ты ничего не делаешь? Поухаживай за Инной! – требовательно произносит Ольга Андреевна.

Чувствую себя странно, особенно когда босс вдруг отодвигает стул и жестом приглашает меня сесть.

Ладно, ну не стоять же мне как дурочке!

Не ситуация, а кошмар. Особенно поражает, что Ольга Андреевна, кажется, в полном восторге от происходящего.

Мы все усаживаемся за стол, а мама Воронцова начинает с энтузиазмом раскладывать еду по тарелкам. Мне наваливает столько, сколько я даже в лучшие времена без токсикоза съесть бы не смогла.

Впрочем, салат поесть можно. Да и как-то не хочется обижать Ольгу Андреевну. Она очевидно очень старалась. Надеюсь, меня не начнёт выворачивать прямо за столом.

– Ой, Инночка, у меня к вам столько вопросов. Я прям не знаю с чего начать!

– Мам, ты суетиться прекрати и сядь уже за стол. Мы сами в состоянии положить себе еду.

– Не будь таким суровым и дай мне за вами поухаживать! – осаждает босса Ольга Андреевна. – Инна, ешь. Салат из свежих овощей. Это полезно для беременных. Тебе сейчас нужны витамины.

Мне нужно куда-нибудь сбежать… Или хотя бы отодвинуться, потому что Воронцов сел рядом и при каждом движении его плечо касается моего, отчего по телу бегут мурашки.

Чёртовы мурашки. Откуда вы вообще берётесь?

– Только я не солила салат. Пусть каждый по вкусу посолит.

Взявшись за вилку, я поворачиваю голову и вижу, что солонка стоит далековато.

– Глеб Ви… – уже хочу попросить босса передать мне соль, но вовремя осекаюсь, чуть не обратившись к нему по отчеству. – То есть, Глеб. Да, Глеб, – по-дурацки и нервно смеюсь, прикусив губу. – Глеб, не могли… не мог бы в…ты передать мне соль. Мне нужна соль, Глеб.

Босс переводит на меня скептический взгляд и выгибает бровь.

– Соль. Глеб. Пожалуйста, – снова нервно улыбаюсь.

– Я понял, Инна, что тебе нужна соль, и передать её должен я – Глеб, – хмыкает мужчина, весело усмехнувшись, после чего протягивает мне солонку.

Его брата, очевидно, тоже забавляет вся ситуация, потому что наглая улыбка не сходит с его лица ни на миг.

– Ох уж не понимаю я вас, молодёжь, – смеётся Ольга Андреевна, покачав головой. – Все эти ваши игры. Вы ешьте-ешьте, Инночка. Вкусно?

Изо всех сил стараясь справиться с волнением, которое волной жара охватило мои щёки и шею, я присаливаю салат и насаживаю на вилку помидорку и сыр фета.

– Да. Вкусно. Спасибо.

– Вот и хорошо. Инна, я про вас совсем ничего не знаю. Может, вы с Глебом расскажете мне, как познакомились? Мне так интересно.

Очередной кусок сыра застревает у меня в горле.

Как познакомились? Ээээ. И что мне ответить? Мы ведь с боссом даже не обсуждали, что говорить его маме относительно каких-либо конкретных вопросов!

– Ну… мы… э-э-э-м…

– Мы познакомились на работе, мам. Ты смущаешь Инну, – вместо меня отвечает Воронцов, потому что я блею как баран.

– Ну мне же интересно. Я же ничего такого… Простите, если лезу не в своё дело, – обиженно произносит Ольга Андреевна.

– А мне вот тоже интересно, Глеб, как вы с Инной познакомились. Почему это вы рассказывать не хотите? – вставляет своё слово Стас, подмигнув мне и растянув губы в бесстыжей улыбке.

– Я же сказал, что на работе, – босс бросает на брата испепеляющий взгляд, – Инна на меня работала. И влюбилась.

Чего?!

Подавившись помидоркой, делаю несколько глотков сока и поворачиваюсь к Воронцову, недовольно сведя брови на переносице.

Обязательно что ли было вот эту фразу вставлять?! Я в него влюбилась! Да боже упаси!

– Вообще-то, Ольга Андреевна, ваш сын первый в меня влюбился. Он… не давал мне прохода. Так отчаянно ухаживал, а я… я сопротивлялась. Ведь он мой начальник, и это… неправильно. Я долго не решалась ответить на его… чувства. Но Г…глеб был очень настойчив, – говорю всё это, глядя в чёрные глаза Воронцова и гордо вздёрнув подбородок.

Не знаю, как описать то, что происходит в этот момент в чёрной глубине его зрачков, но явно что-то творится, потому что они странно сверкают. И эти световые вспышки отражаются тугими спазмами в моём животе.

– Ой, как романтично! – всплёскивает руками Ольга Андреевна.