Кодекс Охотника. Книга XXII - Юрий Винокуров

Почему ты сам одеваешься? — орала ему мать. — СЛУГИ! БЕГОМ ОДЕТЬ МОЕГО ДОРОГОГО КАРЛУШУ!

Или были другие ситуации, когда он споткнулся и разбил себе нос, будучи маленьким. Так мать положила его в военный госпиталь Годартов на две недели. Где лучшие врачи и лекари моего Рода проводили полное обследование. И в то же время убивалась, что он теперь останется инвалидом, или еще чего хуже. Как итог, ему просто диагностировали лишний вес, и выперли оттуда. Но нет… Она пошла к отцу и потребовала повторить все обследования потому, что её материнское сердце чувствовало, что там может быть что-то серьезное. Ведь все спихивала на неграмотность врачей.

Можно было сказать, что виновата его мать, но это не так… Со временем он и сам втянулся в это, и стал избалованным ребенком. Правда, если посмотреть на всех моих братьев, то Карл наименее злобный из них.

Кстати, поведение своей жены Годарт прекрасно видел… Но все списывал на чрезмерную заботливость, а та стерва плевать на всё хотела. Всё, что ее интересовало, чтобы её сын дожил до совершеннолетия и занял место главы Рода. Именно на этой почве она помешалась. Другие жены видели, что у неё проблемы с головой, и подначивали, что её сынок выглядит немного бледноватым, а они где-то читали, что так начинаются симптомы чумы.

Идиотки! А она, конечно, повелась… И слишком нянчилась с Карлом. Возможно, местами мне было даже его жалко, но это длилось недолго.

— Дорогой, ты еще с нами? — обняла меня Анна.

— М? — вырвался я из размышлений. — Конечно с вами, просто думаю, как лучше «угробить» Карла. То есть, как его обучить.

Анна улыбнулась доброй улыбкой, и обняла мою руку. Катя тоже улыбалась, но не совсем доброй.

— Печать ему нужно поставить, — пошутила Катя, смеясь.

А я тоже решил пошутить, и сделал вид, что задумался над этим.

— Хм… А ведь неплохая идея! Наверное, так и поступим.

Вмиг лица моих жен исказились тревогой и паникой.

— Саш… Ты это… Я ведь пошутила… — уже с тревогой подошла она ко мне, и тоже обняла.

А печальнее всех было Карлу. Он не знал, что такое печати и, наверное, уже в голове рисовал себе всякие ужасы. Но и близко не приблизился к истине.

— Может, не надо? — опустил голову Карл. — Я не буду вам мешать… Честно-честно!

Ого… Мешать? Я взглянул на него и покачал головой.

— Дорогой мой брат Карлуша! Кажется, ты не понимаешь, что происходит, — удивлялся я его наивности. — Ты думаешь, что отец отправил тебя в ссылку, чтобы запугать или наказать? Вижу по глазам, что так и думаешь. О, нет! В этот раз Александр, которым вас напугали, не наказание. Я единственный шанс в твоей никчемной жизни стать нормальным человеком. Тем человеком, который может достойно пройти по этой жизни, и в конце сказать, что жизнь он прожил по настоящему, а не просуществовал.

— Я… — не знал он, что ответить, и явно дрожал.

Пришлось еще сильнее уменьшить свою ауру в голосовых связках. А то не привык я, за последнее время, с такими слабыми духом людьми общаться.

— Не нужно заикаться и придумывать, что сказать, — я снова покачал головой и подошел к нему, а затем положил свою руку ему на плечо. — В этот раз всё будет по честному… Тебя отправили на обучение, и я тебе клянусь, ты его пройдешь. Однако, ах и ох, но я, как ты можешь понять, человек занятой, и учить тебя завязывать шнурки не буду, как и элементарным техникам. Я тебе не буду учителем, скорее, экзаменатором.

— Но… — снова промямлил он, задыхаясь от нехватки воздуха.

Брат паниковал, и ему явно было дурно. Не привык он, когда с ним говорят в таком тоне, кроме отца. А еще моя слава разнеслась повсюду. Он просто боится меня, как огня.

— Снова же… Помолчи! — улыбаюсь ему. — У тебя не будет двух десятков учителей, которым ты можешь приказывать. И когда я говорил, что ты изменишься или умрешь, я совсем не шутил. И сейчас ты поймешь, о чем я.

Мне не нужно было кричать или звать учителя Карла. Всего лишь один мысленный зов, и… Словно с неба, рядом приземляется Один.

— Поздоровайся! Это твой новый учитель по… всему!

На лице у Карла застыл настоящий ужас, когда он увидел оскал морды крысы, у которого из глаз расходились синие сполохи.

— Господин! — поклонился мне Один. — Затем он поклонился моим женам. — С возвращением!

— И мы рады тебя видеть! — улыбнулись ему мои жены.

— Карл… — обратился я к брату. — Я хочу, чтобы ты осознал одну вещь. Она простая и сложная, одновременно. Но шутки кончились, от слова совсем! А теперь я это тебе продемонстрирую, — после этого обращаюсь уже к Одину.

— Один… Убей себя! — говорю ему.

Одно мгновение, и легкий звон клинка, который покидает ножны, и клинок, словно молния, направляется прямо в глаз крысюку.

Не было у Одина сомнений или переживаний. Господин отдал приказ, и он должен его выполнить. Ведь так велит его кодекс чести, по которому он живет.

— Стоп! — в последний момент говорю ему. — Отмена приказа!

— Как пожелаете! — говорит он, и клинок отправляется снова в ножны.

Может показаться, что это легко, но нет. Далеко не просто, ведь клинок, и правда, остановился за несколько миллиметров от его глаза.

— Слушай мое поручение, Один! — обращаюсь снова к моему генералу. — Этот человек — мой брат. Но это совсем неважно. Отец попросил меня обучить его всему, и сделать с него настоящего мужчину. А я, в свою очередь, доверяю эту миссию тебе.

— Сроки? — лаконично спросил у меня Один.

— Первый раз, на что он способен, я проверю через две недели.

— Средства?

— Ты волен использовать всё, что угодно. Можешь его хоть палками будить каждое утро.

— Само собой! — серьезно кивнул Один.

Не знаю, как Карл еще не потерял сознание, но, кажется, пока держится. Вот только побледнел, и если не ошибаюсь, сейчас жалеет, что вообще родился.

— Если он не будет справляться, и ты поймешь, что он бесполезен для этого мира, то… Разрешаю убить его лично. Всё понятно?

— Будет сделано, господин! — еще один поклон в мою сторону.

А