Черный Василек. Наекаэль - Никита Воробьев

не обойтись без жертв, но кто в здравом уме будет работать в компании с магом? К тому же таким, который приносит людей в жертву? Да и сами колдуны редко идут на контакт. А вопрос с одиночками инквизитор для себя уже решил: слишком много подготовительной работы для одного. Остаются ученые, либо фанатики. В первом случае преступников будет покрывать государство, во втором — какая-то секта или даже церковь (в худшем случае). По Европе уже давно ходило множество болезней, так что возможно власти Венеции хотели создать уникальное лекарство в тайне от святого престола, или наоборот, вывести особенно смертоносный штамм. Хотя для чего в таком случае было красть стариков и пьяниц с заведомо плохим иммунитетом? Если это фанатики… Тогда дело виделось Рихтеру совсем скверно. Они могут прибегнуть к помощи магов, завербовать представителей дворянства и стражи, уповая на свои идеалы. Отлавливать сектантов в городе все равно что черпать воду решетом, к тому же, никогда не догадаешься, совершают они какое-то преступление из-за чистого безумия, или с какой-то конкретной целью. Инквизитор не мог представить, зачем каким-то сумасшедшим понадобилась бы куча людей. Если просто для ритуальных жертвоприношений, то это пол беды, но, если для чего-то еще… Инквизитор зевнул, и перевернулся опять. «Ориентироваться буду на фанатиков, но ученых тоже стоит проверить. Завтра нужно будет собрать все сведения про действующие секты и научные проекты, а уже потом будем думать, что дальше». Решив так, он еще раз глянул в окно, где натянутые с моря тучи закрывали звезды, и только бледный лунный свет пробивался через белое марево, прикрыл глаза, и медленно заснул…

— Отец, я прошу вас выслушать меня. — Голос Веры звучал звонко, контрастируя с ночной тишиной. — Я долго думала об этом, и теперь точно решилась. — Она поправила светло-коричневые волосы, и подняла голову. Переодевшийся, и приготовившийся ко сну старик сидел за столом в своей комнате, оторопело глядя на девушку, стоящую на пороге.

— Неужто нельзя повременить с этим до утра, дитя? — С сильным немецким акцентом спросил настоятель, протирая глаза.

— Я надеялась на то, что уже утром вы отправите в Рим письмо, отец. — Слегка разочарованно сказала Вера.

— Ладно, присаживайся, рассказывай, что у тебя на уме. — Девушка шагнула внутрь кельи, прикрыла за собой дверь, и села на краешек кровати.

— Я живу в этом монастыре почти всю свою жизнь, отец. — Начала она, тяжело вздохнув. — По вашем же словам я не мало преуспела в медицине и других врачебных науках. Год за годом проводила я в учении и молитвах. Не редко к нам привозили больных разной тяжести, и Господу было угодно, чтобы мы спасали их жизни. — Настоятель мерно кивал. — Я видела ужасные вещи и исцеляла безнадежных. Но в последнее время их число возросло многократно. Я понимаю, что в Святую Ольгу попадают только особые пациенты, а потому мысли о том, что творится в мире за нашими стенами, пугают меня еще больше. Там бушует чума? Идет война? Катаклизм? — Восклицала она. — Вы не расскажете, ведь вам не позволено. Но мне больно думать по ночам о том, что я спасаю одного из тысячи, хотя могу помочь сотням. Вы понимаете, к чему я клоню? — Поинтересовалась она.

— Пока не слишком хорошо, дочь моя, но это мне уже не нравится. — С горечью произнес он.

— Я хочу оказаться в пылу сражения, на передовой, в первых рядах. Хочу помогать людям так же, как это делает… он. — Добавила девушка слегка нерешительно.

— Ах, теперь все ясно. — Покачал головой старик. — Твоя связь с Охотником удивительна. Хочешь помогать брату?

— Абсурд! — Резко поднялась она. — Кому как ни вам знать это, отец. Вы лично забирали меня из приюта. Не думаю, что родители смогли отправить мне младшего брата с того света. — Сказала она жестко. — Неужто вы тоже поверили в сказку, которую он выдумал? — С долей высокомерия переспросила девушка. Священник, поежившись, молчал. Вера фыркнула. — Как бы там ни было, Рейнальду нельзя отказать в его преданности. Вы ведь помните тот день, отец? Уверена, такое не забывают. Когда он спас наш монастырь от разграбления, несмотря на то что почти обрек этим себя на смерть. Тогда он защитил нас не потому, что ему приказали, или это было нужно ему лично. — С гордостью говорила она. — Рейнальд сделал это потому, что так было правильно, и его искреннее стремление к добродетели поражает меня до глубины души. Всю жизнь он защищает сотни и тысячи людей от напастей, несмотря ни на что. Оказывается здесь, едва живой после своих героических подвигов. — Девушка сжала губы. — Я думаю, что каждому из нас стоит взять у этого человека урок самопожертвования во имя высшего блага. Воистину чудесно отдавать всего себя служению простым людям, не требуя ничего взамен, ведь никто из тех крестьян, которым он помог избавиться от ведьмы или бандита, не знает ни его лица, ни имени. Ни рассчитывая на вознаграждение, он следует своему пути. Уперто, безрассудно и твердо. Потому, что это правильно, и он это осознает. — Вера направила свой взгляд на яркие звезды, сияющие за окном. — Мне хочется, чтобы однажды обо мне сказали так же, отец. Я глубоко убеждена в том, что спасти множество жизней, помочь многим людям можно только находясь в самой гуще событий, подобно ему. А потому, отец, я прошу вас не далее, чем завтра вечером, написать Папе письмо от моего лица с просьбой перевести меня туда, где более всего нужны умелые врачи. Поле боя, или чумной город — все едино. — Резко выдохнула она, и уперла в настоятеля тяжелый взгляд. Мужчина тихо охнул.

— Что ж, Вера, я давно думал о том, что однажды ты скажешь мне что-то подобное, но сейчас, я, право, потрясен. — Грустным голосом начал он. — Тем не менее, хоть мне бы этого и не хотелось, но причин отказывать тебе у меня нет. Папа предупреждал меня о том, что придет день, когда стены монастыря начнут давить на тебя с удвоенной силой. Так что я удовлетворю твою просьбу, и пусть мудрейший из нас решает твою судьбу.

— О Господи! — Не веря своим ушам, подскочила Вера. — Спасибо вам, отец, спасибо!

— Не благодари меня раньше времени, дитя, ибо одному лишь Богу известно, к чему это приведет. — Сдержанно пробормотал настоятель.

Вернувшись к себе, девушка в приподнятом настроении легла в кровать. Этот разговор она планировала давно, придумала множество линий защиты, нашла прорву аргументов в свою пользу, даже репетировала, но представить, что все пройдет так гладко не могла. Радостная, она закрыла