Юджин - повелитель времени. Книга 8. Королевство Гаргалот - Гай Юлий Орловский

Остаток для я в самом деле потратил на беготню по цехам столичных ремесленников, встретился с главами гильдий плотников, каменщиков, оружейников и, что важнее, переговорил с ткачами, разместив громадный заказ на плотное полотно из конопли.

Платил я щедро, благо не из своего кармана, перенаправляю счета в казну. И делаю это без всякого зазрения совести, король сам сказал, что обязан мне жизнью, и потому все, что потребую… вот и требую, и совесть не грызет, я ж не для себя, а для счастья всего человечества, будь оно неладно, тупое такое и косное…

Ночь можно было провести, как и Фицрой, но потеряется мой ореол таинственности и загадочности. Женщины сразу теряют уважение к мужчине, как только он снимает штаны. Не понимают, дуры, что хоть в штанах, хоть без штанов – я все тот же грозный и ужасный, потому лучше не буду переть против их накаркального мышления.

Мы заняли пару комнат в гостинице, Фицрой разместился с Понсоменером, это значит, что Понсоменер его там даже и не видел, а мы с Рундельштоттом, как два то ли колдуна, то ли врачевателя, устроились на довольно приличных кроватях и оба почти сразу провалились в сон, так, говорят, засыпают люди с чистой совестью…

Я часто летаю во сне, всегда это восхитительно, хотя теперь уже не пикирую на любую женщину, лишь бы она с вот такими, иначе не успею, теперь выбираю придирчиво, приземляюсь и успеваю сказать пару слов, прежде чем начинаю процесс, но сегодня что-то грозное и опасное подрезало мне крылья, я пытался взлететь с опасной земли, но рухнул на выжженную почву, в страхе дернулся и проснулся.

В полной темноте проступили две голубые тени, передвигаются одна за другой медленно, осторожно, словно плывут в тумане. Сердце начало стучать чаще, холодок пробежал по хребту и просочился во внутренности.

Холодные рукояти пистолетов раздвинули мои стиснутые кулаки раньше, чем, как мне показалось, я возжелал их ощутить в своих ладонях.

Осторожно повернувшись на бок, я слез и встал в сторонке от постели. Дверь с силой распахнулась, в проеме на миг появилась рослая фигура. В следующее мгновение человек оказался у моего ложа и с силой вонзил кинжал в скомканное одеяло, а потом еще и еще.

Второй вбежал вслед за первым. Я выстрелил сперва в него, затем в моментально развернувшегося от кровати в мою сторону первого. Оба зашатались под ударами пуль, один умер сразу, а второй, которому три пули пробили грудь и живот, оперся на стену и, держа мое лицо ненавидящим взглядом, попытался двинуться на меня с ножом в руке.

Я стиснул челюсти и всадил в него еще четыре пули, кто знает их живучесть, есть же всякие с амулетами. Его отшвырнуло к стене, распластало на ней, кровь плеснула из всех ран тугими струями, как из туго наполненного винного бурдюка.

Ноги подогнулись, начал медленно сползать по стене на пол, однако нож из руки не выпустил и взгляд не опустил.

Вспыхнул огонь, это Рундельштотт трясущимися руками зажигает свечи у своей кровати.

– Кто ты? – спросил я требовательно.

Раненый искривил губы в злой гримасе, ненависть в его глазах плескалась все с той же яростью.

– О тебе уже знают…

– Я красавец, – согласился я. – И живая легенда.

– И за тобой идут, – шепнул он.

– Скоро?

– Узнаешь, – дошептал он. – И возмездие…

В коридоре прогрохотали шаги, Фицрой ворвался в комнату с обнаженным мечом в руке, огляделся быстро и стремительно дикими глазами.

– Еще есть?

– Близко нет, – ответил я. – Я думал, ты, как всегда, с бабами.

– Когда твой друг в беде, – сказал он трубным голосом, – с другого конца света прибежишь. Их было только двое?

– Из восемнадцати ребят, – подтвердил я. – Посмотри, что у них там за амулеты. Второй оказался таким живучим, даже непонятно…

Фицрой наклонился, но не сорвал добычу с груди убитых, а снял аккуратно через головы, бережливый, цепочки сохранил, некоторое время рассматривал на ладони задумчиво и внимательно.

– Странный рисунок…

Рундельштотт хмыкнул и пошел вдоль стен, поочередно зажигая свечи.

– Да, – согласился я, – странный. Но если их вот так…

Он с непониманием смотрел, как я прямо на его ладони повернул оба амулета и придвинул один к другому. Края вспыхнули белым огнем, Фицрой вскрикнул от боли, но удержал на ладони.

Амулеты моментально спаялись в одно целое, а странный рисунок перестал быть таким уж странным: оборванные линии продолжились на другом, но дальше тоже оборвались.

Фицрой сказал изумленно:

– Это же карта!

– Тебе виднее, – согласился я. – Искатель ты мой тутанхаимов… Осталось еще несколько человек убить, чтобы составить карту полностью. Или сотню, если карта большая.

– И убью, – ответил Фицрой с готовностью. – Ради карты, а так я вообще-то и комара не трону.

– Только сперва отыщи, – сказал я злорадно. – Не будешь же убивать всех подряд? Хотя кто тебя знает.

Он подумал, пробормотал:

– А вдруг сами придут? Как и эти?.. Как-то все здесь непросто… Не верю в простых грабителей… Посмотри на их руки. Жилы, мышцы… Точно несколько лет с мечом и копьем упражнялись.

– Да мы управлялись и с такими, – ответил я как можно более ровным и спокойным голосом, но Фицрой посмотрел на меня очень внимательно. – Управимся.

– Управимся, – согласился он. – Но ты не напрягайся так… У тебя самого жилы вот-вот порвутся! Что-то не так?

– Да все так, – сказал я как можно равнодушнее, – просто отвлекают, сволочи. Нужно еще и на них оглядываться, что обидно.

Он кивнул.

– Да, конечно… Но все равно не бери близко так. Где Понсоменер?

Вместо меня ответил скрипучим голосом Рундельштотт:

– Наверняка уже готовит коней. Уже вон рассвет, не видите? Кроме троих запасных, надо еще и под новый груз. Обрастаем добром! Хотя это и не совсем добро, но все-таки добро.

– В наших руках все добро, – заверил Фицрой твердо. – Мы же сами добро с головы до ног! Хоть и недоброе. Местами. А кое-где так и вообще…

Он не договорил, какие это мы кое-где, Рундельштотт закончил обходить комнату, свечи горят все, светло, как днем, критически оглядел оба трупа.

– Что-то я начал привыкать к такому… Хотя под ними точно не вино разлито.

– Вина столько не разлить, – согласился Фицрой. – Я сам такого прибью раньше, чтоб не разливал. Этих ребят не знаете?

Рундельштотт обошел по кругу, стараясь не вступать во все растекающуюся красную лужу.

– Это не по моей части. Сами управляйтесь. Юджин… что-то тревожит?

Я пробормотал:

– Да так… Эти двое сумели пройти так, что стража не учуяла. И, думаю, не учуяли и все прочие.