Братство порога - Антон Корнилов

Сколько раз здесь, в застенке, Оттар собирался обдумать и решить что-то для себя про болотника, но постоянно упирался в тупик.

— А что сэр Кай? — повторил Мон и, судя по интонации, пожал плечами там, за дверью. — Как обычно — он всегда с принцессой и никуда от нее не отходит. Давеча-то все придворные почти что на Площадь Плах подались, и господин Гавэн, и сэр Гаер, и другие явились к принцессе, чтобы и ее зазвать, — так Мини рассказывала, а принцесса-то погнала их от себя, ну и сэр Кай тоже не поехал, с ней остался… А ведь там, на Площади, еще и предателей казнили, изменников-то, которые его величество порешили…

— Что? — не веря своим ушам, прохрипел Оттар. — Что ты говоришь, несчастный? Изменников казнили на Площади Плах? Великий Громобой! Да почему ж я до сих пор тут гнию? Про меня забыли, что ли? Ну-ка погоди… Ты говоришь, Гавэн… и Гаер… Генерал Гаер?!

— Так оно и есть, — простодушно подтвердил Мон. — Заговорщиков-то, которые всю смуту и затеяли, генерал-то со своими славными воинами изловил всех до единого… А теперча во дворце большой пир поэтому… Не только вельможи, но и кое-кто из слуг пьяным-пьяны…

— Гаер изловил всех изменников?! Да я своими глазами видел, как генерал Гаер всадил меч его величеству под ребра! — выкрикнул Оттар.

— Сэр Гаер? — тут Мон понизил голос и тихо-тихо зашептал: — Никак нельзя так говорить, добрый сэр Оттар. Сэр Гаер вовсе не изменник! Это другие которые — изменники! Из наших некоторые тоже разговоры вели: мол, генерал-то его величество и порешил, так за такие слова кого плетьми пороли, а кому… и голову с плеч. Тиля-то и вовсе насмерть зарубили, когда узнали, что он генерала поносил и на сэра Кая напраслину возводил. Нам всем объяснили, что изменников и убивцев, которые его величество жизни лишили и многих во дворце поубивали или покалечили, как сэра Эрла, — кого казнили, а кого в подземелье кинули! Нет их больше, изменников-то! А сэр Гаер — он верный сын и ревнитель Гаэлона. Вот как нам сказали!

— Чего ты плетешь, пес?! — взревел Оттар. — Ты мне, что ли, не веришь, дурья твоя башка! Я ведь сам все видел! Сам! Я кровь королевскую еще теплой видел, идиот паршивый!

— Не кричите, добрый сэр Оттар! — едва не заплакал Мон. — Чего доброго, охранники сюда придут.

— Я, по-твоему выходит, тоже изменник и государев убивец? А? Чего ж я в подземелье торчу-то? Хоть бы немного шевелили пингвиньими мозгами своими, уроды дурные!

— Не кричите, добрый сэр Оттар, — умолял Мон. — Беда будет! Чего ж вы так рассерчали-то? Мы ж люди темные. Как нам объяснили, так мы и понимаем. Да и не наше это дело — много понимать… Я уж пойду, добрый сэр, а то застукают меня… Чует мое сердце, что в нехорошее дело я ввязался.

Оттар заметил, как изменился голос слуги. Наверное, в его мозгах наконец-то сошлись объяснения о том, что все изменники, предатели и убивцы либо казнены, либо заключены в дворцовое подземелье, и осознание того, что «добрый сэр» Оттар находится именно в тюремной камере.

Пятна факельного света на полу камеры исчезли. Пламя зашаталось в зарешеченном оконце, удаляясь.

— Стой! — крикнул Оттар. — Стой, куда пошел, гад! Никто ему не ответил.

— Эй ты, Мон! — что было сил завопил северянин. — Золото! Ты хочешь золота?!

Лохмотья пламени заколебались на одном месте.

— Я могу дать тебе столько золота, сколько ты и в жизни не видел! — чувствуя, что он на верном пути, продолжал Оттар. — Подойди к двери!

Факельный свет приблизился к зарешеченному оконцу, и пол камеры снова зажелтел, будто яркие осенние листья легли на него.

— Эй, Мон, ты здесь? — крикнул Оттар.

— Здесь я, добрый сэр Оттар, только не кричите так громко… О, Вайар, будь милостив ко мне! Теперь я и сам не рад, что поддался соблазну заговорить с вами…

— Опять треплешься… Слышь, Мон, сколько тебе нужно золота?

Слуга явно не понял вопроса.

— Как это? — глупо переспросил он.

— Сколько тебе нужно золота, чтобы до конца своей жизни жить припеваючи? — постарался как можно более точно сформулировать Оттар.

— Мне?..

— Тебе, олух, кому же еще?..

— Ну… Десять золотых гаэлонов… нет, больше…

— Сколько же?

— Десять и еще… десять… А почему вы спрашиваете?

— Итак, ровным счетов двадцать полновесных звонких золотых гаэлонов, верно?

— Чего? Я же говорю: десять и еще десять. И еще десять…

— Пусть так, — буркнул Оттар, догадавшись, что Мон дальше десяти попросту не умеет считать. — Значит, слушай меня. Ты поможешь мне выбраться отсюда. Ты принесешь мне кое-что, а потом отомкнешь дверь моей камеры. Ведь ежели ты заменяешь этого толстого пьяницу, у тебя есть его связка с ключами.

— Я не смогу этого сделать! — испугался Мон. — Что вы! Меня же за такое… Я ведь и так рисковал, принеся вам еды…

— Ты ведь согласился на золото, разве нет?

— Великие боги, да не нужно мне золота, ежели так-то! К чему деньги тому, кому голову отсекут?! Я не хочу, чтобы со мной, как с несчастным Тилем…

«Не такой он дурак, каким кажется, — с досадой подумал Оттар, — но просто так он от меня тоже не уйдет…»

— Послушай меня, Мон, — северянин заговорил тише. Голос его теперь отвердел и звенел сталью. — Слушай меня. Как ты думаешь, что сделает толстый Пал, когда я сообщу ему о том, что ты вознамерился освободить меня, а?

— Зачем вам это делать? Не губите меня, добрый сэр Оттар, пожалейте меня!

— А ведь я скажу ему, Палу-то, — насмешливо повторил северный рыцарь. — И — будь уверен — толстяк со всех своих ног помчится докладывать стражникам о твоем чудовищном преступлении. А в доказательство я предъявлю вот эту снедь, которую ты мне притащил.

— Сэр Оттар! Добрый сэр Оттар! Ведь я ж… Я ж от чистого сердца!.. Я ж добром хотел отплатить вам за заступничество ваше! А вы так со мной…

— Не ной, Мон. Будешь делать, что я тебе велю, останешься цел. Да и деньжат еще подзаработаешь…

В ответ Мон только тихонько заскулил.

— Ты чего там? Вытри сопли и слушай меня. Завтра толстяк Пал снова нахлещется с утра пораньше крепкого пива…

— Почем вы это знаете?

— Потому что ты ему в этом поможешь, понял?

— К-как… Как же это я?..

— Вот уж невелика задача. Как Пал прочухается после пьянки, сунь ему кружку пива похолоднее и побольше. Всего и делов…

Мон всхлипнул.

— Слушаешь? — осведомился Оттар, в груди которого окрепла уверенность, что Мон у него на крючке и никуда теперь не денется. — Это первое, что ты должен сделать… Второе: как только Пал снова захрапит, вызовись опять выполнять его работу. Понял меня?

— Д-да… Да!

— Третье: сегодня до ночи пронеси в подземелье и брось в мою камеру добрый меч и крепкий железный костыль, которым удобно ковырять стену. Сделаешь?