Взор Талимана - Ксения Викторовна Мирошник

знаю только то, что твоя мама, мои родители и еще несколько представителей четырех кланов объединились в союз, который добивался изменения какого-то важного закона, – начал рассказ Киран. – Не спрашивай, что за закон, я не знаю. Они пытались отстоять свое мнение в совете, но им открыто противостояли, в том числе и твой отец. После последнего такого обсуждения, в ходе которого появилась надежда, твоя мама погибла.

Последние слова Кирана прозвучали тихо, и Илая увидела в глазах барса боль.

– Что ты знаешь о смерти моей мамы? – с гулко бьющимся сердцем, спросила девушка.

– Почти ничего. Она умерла на наших землях, сразу после заседания совета…

– Я помню, как отец привез ее тело… – голос Илаи сорвался, и ей пришлось сжать кулаки, чтобы взять себя в руки. – Ты знал ее?

– Да. Она любила меня, а я ее, – казал барс, делая шаг к девушке. – Я очень хорошо ее помню. Ее заботу и доброту. Однажды, она принесла мне кинжал в подарок. Дира сказала, что он необычный и что она зачаровала его специально для меня. Только встретив тебя, я понял, на что он способен. – Киран провел рукой по волосам и в этот момент показался Илае немного растерянным. – Она верила, что мы подружимся.

Илая вспомнила ласковые глаза матери и подумала о том, что у этого мужчины была своя история, связанная с самым родным для нее человеком. Ее мама хотела, чтобы они подружились?! Немыслимо! Возможно, все так и было бы, если бы не ее смерть.

– Еще через год погибли мои родители, которые, по слухам, продолжали продвигать свою идею в совете. Я не могу утверждать с полной уверенностью, что эти смерти связаны, – тихо говорил барс. – Но меня не отпускает мысль, что я что-то упускаю. Почти все, кто так или иначе был на стороне наших родителей, уже умерли. Курт не хочет говорить об этом, поэтому мне приходится домысливать самому.

Илая пыталась усмирить поток мыслей, возникший в голове. Сегодня она узнала столько нового и странного, что даже не представляла, как к этому относиться. То, что ее мама была борцом, не стало новостью, но вдруг именно это послужило причиной ее гибели. Что если смерть ее мамы не была случайностью, о которой так настойчиво говорил Ваху? Мороз прошел по коже, и девушка поежилась. Она обязательно должна узнать больше и разобраться в том, что произошло на самом деле.

– Это все, что я знаю и могу рассказать тебе на данный момент, – закончил Киран.

– Что значит фраза «она ключ ко всему»? – взяла себя в руки Илая, вспоминая, что разговор шел о доверии.

– Об этом я тоже знаю совсем не много, но рассказать пока не могу. – Эти слова дались ему нелегко. Киран понимал, что своим молчанием снова разозлит ее, но пошел на этот шаг, не взирая, ни на что. Что заставляло его сохранять эту тайну? Почему он не мог до конца открыться ей?

– Ты скрываешь от меня важнейшую информацию, которая вероятно помогла бы мне выжить! – действительно разозлилась девушка. Всего на одно мгновение ей показалось, что между ними что-то изменилось и она, наконец, сможет довериться ему полностью. Горькое разочарование чуть было не пролилось слезами, и она отвернулась. – Ты совсем, как мой отец.

– НЕ смей сравнивать меня с Ваху! – взорвался Киран. Он резко развернул девушку к себе и заставил посмотреть ему в глаза. – Я никогда не ставил твою жизнь под угрозу, в угоду своей алчности и тщеславию.

– А своим молчанием ты разве не ставишь мою жизнь под угрозу? В чем разница, если вы оба постоянно лжете мне? Я двадцать один год росла в неведении и теперь словно снова узнаю жизнь, каждый раз чувствуя себя глупее, от того, что представляла мир вокруг меня совсем другим. Мне приходится мириться с тем, что собственный отец всю жизнь лгал мне, взращивая во мне неприязнь к другим кланам. Каково, по – твоему, пытаться заново выстроить свое отношение к людям, таврам и куннам, постоянно подавляя в себе прежние предубеждения? – Илая не могла стоять на месте, поэтому начала ходить взад и вперед, чтобы хоть немного совладать со своими эмоциями. – Чем лучше поступаешь ты?

– Во мне и моих поступках нет злого умысла! Просто сейчас, я не могу поведать тебе всего. Это не моя прихоть. Я не тот, кто смог бы рассказать все именно так, как следует. – Киран отчаянно подбирал слова, пытаясь удержать тот хрупкий мир, что начал зарождаться между ними. – Я сам не до конца во всем разобрался.

– Мы могли бы разобраться вместе, – не сдержав обиду и глядя барсу прямо в глаза, сказала Илая. Его взгляд рассказал ей о сожалении, но он продолжал молчать. С трудом сдержав, подкатившие слезы, Илая зашагала прочь.

XVII

Илая вернулась в поселение печальная и разочарованная. Она всю дорогу гадала, от чего же не радуется тому, что зрение, наконец, вернулось к ней. Горькая обида на барса крепко засела в ее душе и на миг она даже допустила мысль, что уж лучше было оставаться незрячей, если бы это помогло добиться полного доверия от барса. «Нет, нет. Так думать нельзя. Ну, почему его отчужденность так беспокоит меня? Настолько, что я готова отказаться от собственных глаз?! Это безумие какое-то. Ну, не хочет он мне довериться, ну и что с того? Рано или поздно я все выясню, и какое мне дело до того, кто именно все мне расскажет?»

Она переключила мысли на то немногое, что успел рассказать Киран. Если бы все это он рассказал ей раньше, она могла бы расспросить отца. Хотя как же спрашивать у того, кто на протяжении всей жизни лгал ей. Сия! Сия могла бы поведать ей о том, какой именно закон хотела отменить ее мать. Только мамина подруга не стала бы лгать ей. В этот миг Илае так захотелось оказаться дома, на кухне у Сии, согретой ее теплыми глазами и ласковыми руками. Как выяснилось, у Диры была еще одна подруга, которую та очень любила. Жаль, что Илае не довелось узнать эту женщину. И снова мысли вернулись к барсу. Ей было очень больно и чудовищно тяжело, когда погибла мама. Но каково же было Кирану? Илая, по крайней мере, не видела смерть Диры. Потерять обоих родителей и остаться с грудным ребенком на руках. У Илаи оставался отец, пусть он не образец любящего родителя, но он был в ее жизни и пытался по-своему