Рабыня Смерти - Юлия Герман

— Мирайх! — возглас брюнетки утащил нас от бездушного взгляда в световой кокон, стирающий все вокруг, кроме яркого света.

С закрытыми глазами, лежа на земле, я возвращала способность ясно видеть. Гробовая тишина вокруг нервировала. Она напоминала жуткий вакуум, превращающий сознание во тьму. Я не решалась посмотреть вокруг, опасаясь найти подтверждение своим мыслям. Но, вместо того, чтобы гадать, решила узнать наверняка. Задержав дыхание, медленно открыла глаза. Никогда бы не подумала, что так сильно обрадуюсь кладбищу. Кладбище? Как я могла сюда попасть? Поднялась, высматривая Надзирательницу, но увидела бесконечные ряды могил. Передо мной серела могильная плита с крупной надписью: «Александра Витальевна Щербакова». Пустым взглядом я смотрела на буквы, ощущая, как изнутри скребет тревога. Почему я оказалась здесь? И, чёрт возьми, почему вокруг такая тишина? Вмиг солнце заволокла белая пелена, выплывающая из-за леса. Туман быстро расползался по кладбищу, накрывая деревья, скрывая за собой памятники. Всё, до чего он дотягивался, исчезало под белым полотном. Казалось, молочное облако навсегда съедает то, к чему прикасается. Я наблюдала за приближающимися перьями в полном оцепенении, любуясь завораживающим природным явлением. Туман окружал меня со всех сторон, не оставляя возможности бежать, не соприкоснувшись с ним. Как только белый язык дотронулся до моего надгробия, меня накрыл неконтролируемый страх. Я не знала, что это, но на интуитивном уровне понимала, оно пришло не во благо. Оставалось совсем немного, прежде чем это нечто достигнет меня. Оставалось единственное место, где я могла укрыться от проглатывающего кладбище облака. Без промедления шагнула в могилу, приготовившись встретиться со своими прелестными костями, но вместо этого упала в совершенно пустой гроб. Ни одного следа того, что там кто-то гнил. Совершенно чистая обивка окончательно сбила меня с толку. Где, мать вашу, моё тело?! Не успев осмотреть могилу лучше, почувствовала, как что-то вытягивает меня из нее.

«Похоже, это все. Нет останков, не будет души, не было прошлого. Словно Αлександра Витальевна Щербакова никогда не появлялась на свет».

Небо клубилось черными тучами, ежесекундно изменяющими форму. Αгатовые валики дышали, выдыхая призрачные облака, засасываемые сразу же обратно в беспроглядную гущу. Десятки молний одновременно пронзили бурлящее небо, освещая легионы демонов в бурых доспехах с кровавыми подтёками. Снова и снова прострелы молний раскрашивали черноту Иңфериатоса, поторапливая солдат.

Облако пыли завертелось в воздухе, расплываясь в стороны из-под массивных сапог. На фоне обугленной почвы кожа блестела, не тронутая брызгами крови и частичками мертвой земли, медленно опускающимися позади мощной фигуры Ваала. Тяжелые шаги Князя с тихим хрустом продавливали потрескавшийся грунт. Оглушительная тишина охватила вымотанное войско, как только Имперод, спешившись с лошади, коснулся ногой земли тренировочного лагеря. Лишь тихое постукивание меча о доспехи, спокойные шаги раненых, шорох трущихся о землю мертвых туш, перетаскиваемых в могильную яму, разбавляли молчание. Никто из воинов десятков транглов не проронил ни звука, пока Ваал твёрдой поступью направлялся к ромуду Кроу. Облаченный в забрызганные зеленой кровью доспехи, окруженный вооруженными подданными, Князь выглядел еще более устрашающе, чем находясь в стенах замка. Отполированная сталь из металла, добытого в недрах Круатоса, не отражала свет, поглощая его, сливаясь с окружающей обстановкой. Кровь на доспехах постепенно перестала выделяться, слившись с ними, замаскировываясь под сталь. Амуниция Князя превосходила в прочности и лёгкости снаряжение воина любой армии. Превратившись в незамėнимую защиту на поле боя, доспехи Имперода вызывали зависть подданных и врагов. Облачение Ваала казалось совершенно невесомым, сливаясь с окружающими красками.

Непроницаемый синий взгляд направлен прямо на ромуда Кроу, ожидающего Князя у первой линейки центуриона. Лицо Ваала не выражало ни единой эмоции, не позволяя Кроу подготовиться к тому, что его ждёт. Для каждого воина присутствие Имперода во время показательной битвы превращалось в испытание серьёзнее, чем проверка реальным боем. Никто не знал, чем могут обернуться для него обыкновенные учения. Как и во всем остальном, Ваал не терпел изъянов в подготовке воинов своего войска. Любого, не вписывающегося в понятие Князя «Совершенный воин» и уступающего сослуживцам в силе, сноровке или выносливости, могли отправить на растерзание тварям Круатоса. И никто нė удостаивался чести быть уничтоженным Верховным Князем лично. Только достойные демоны и противники на поле боя испытывали всю мощь ярости Ваала.

Тысячи безупречных воинов молчаливо восстанавливали дыхание после бойни с выродками подножия Круатоса. Растерзанные на части тела противника, разбросанные по всему испытательному полю, свидетельствовали о триумфе центуриона Кроу. Каждый из воинов в почтении склонял голову перед Князем, проходящим мимо. Во всем Инфериатосе не было лучшего воина, чем Имперод Ваал. Бессмертные демоны оказывались бессильны против хладнокровия, с которым он выходил на поле боя, и его молниеносных ударов. Бесстрашие и скорость были самыми опасными соратниками Князя. Тысячи воинов, мечтающих превзойти Имперода в военном деле, достигнуть вершин и войти в число шести привилегированных подручных, вступали в ряды корды Верховного Князя. В мире демонов каждый имел возможность вырвать своё право на богатство и славу в кровавом бою. Тот, кто сумел пройти весь путь от безродного ублюдка через боль и унижения, по трупам и оторванным головам, мог стать тем, при звуке имени которого содрогались. Пусть, за всю историю Инфериатоса таких примеров насчитывались лишь единицы, но абсолютно все воины стремились стать тем редким исключением, которое сумело приблизиться к Корусу Синистри и его необъятной силе.

Ромуд Кроу, нахмурившись, смотрел на приближающегося Имперода. Слишком хорошо он знаком с нравом названного брата, чтобы ожидать от того хвалебных слов. Малейшее несоответствие заданным параметрам, и неизвестно, какое наказание Ваал придумает на этот раз. Благодаря ритуалу обручения с Лилит, позиции Кроу надежно укрепились. Но даже родство не спасёт его от гнева Князя, если тот не сочтёт его идеальным для корды Имперода. Ромуд сделал все возможное, чтобы подготовить солдат к тому, чтобы наконец-то нанести по врагу сокрушительный удар и стереть в порошок выскочек, возомнивших себя равными первородным демонам. Никто не имел право на Корус Синистри, кроме истинного правителя, и Ромуд никогда не позволит этим ничтожествам даже приблизиться к нему. После соединения родов Кроу можно было не опасаться за свою должность, но единственное, чего он боялся, — это стать недостойным права называться ромудом.

Выравнивая дыхание после битвы, Кроу стянул шлем, осматривая потери со стороны корды Князя. Он сумел заметить всего нескольких демонов, не справившихся с выродками. Гораздо больше оказалось ранеңых. Яд и зубы тварей сделали свое дело. Серые чешуйчатые туши, покрытые изумрудной кровью, украшали поле, радуя глаз ромуда. Там и здесь виднелись оторванные зубастые языки выродков и когтистые лапы. Убедившись, что весь противник уничтожен, Кроу повернулся к приближающемуся Ваалу в ожидании приговора.