Бегство от Франка - Хербьерг Вассму

Как и многие другие Средиземноморские города, Сиджес раскинулся на берегу серпообразного залива. Шесть или семь пирсов и бетонных волнорезов делили берег на неравные участки. Поодаль, на юго-западе, возвышался отель в современном стиле. А на северо-востоке находилось нечто, похожее на крепость и охраняемую старую часть города.

Мы остановились в отеле на набережной и начали подыскивать себе жилье. Конторы по сдаче жилья встречались почти на каждом углу, но трудно было найти такую, где говорили бы по-английски.

В одной конторе сидели две серьезные дамы и молодой человек по имени Дэнни. Мы выбрали его, потому что он немного говорил по-английски. Дэнни без конца повторял «no problem» и показал нам несколько проспектов сдаваемых квартир. Поговорив в пулеметном темпе с одной из дам, он достал из незапертого шкафа связку ключей, и мы отправились в путь. Дэнни шел развинченной походкой и даже выразил желание потрогать волосы Аннунген, но она быстро отпрянула в сторону.

Первая квартира пришлась мне по вкусу, она находилась в старой части города. Но Аннунген сочла ее слишком маленькой.

— Кроме того, в этих старых переулках по ночам, наверное, бывает шумно. Похоже, в этом городе есть ночная жизнь, — сказала она.

— Улица так узка, что соседи могут здороваться за руку, стоя на своих балконах, — заметила Фрида.

Я оставила свое мнение при себе, но должна была согласиться, что мне нужно место и покой для работы. Дэнни пожал плечами и направился дальше.

Посмотрев несколько квартир, которые не соответствовали тому уровню, к какому привыкла Аннунген, мы остановились на современном жилом доме недалеко от набережной.

В лифте Дэнни пускал дым нам в лицо. Видно, ему все это уже надоело. Он стал больше гнусавить, но ведь мы не собирались жить вместе с ним. Квартира была на верхнем, четвертом, этаже, и в ней слегка пахло розмарином. Как и в других квартирах, в которых мы побывали, здесь было темно, пока не подняли жалюзи. Они были металлические и издавали настораживающий звук.

Ночью их можно опускать и оставлять окна открытыми, подумала я. Но ничего не сказала. Фрида, не колеблясь, выложила бы Аннунген, что я страдаю манией преследования и даже верю, что можно забраться через окно к людям, живущим на четвертом этаже.

— А какая здесь терраса с растениями и шезлонгами! Мне здесь нравится! — воскликнула Аннуген, выйдя на крышу.

— Я бы предпочла что-нибудь более идиллическое и типично испанское, — заметила Фрида, когда мы снова вернулись в квартиру. В гостиной стояла простая легкая мебель, и было большое окно, выходившее на балкон.

— Я слышала, что на Юге любая идиллия — только видимость. Стоит въехать в такую квартиру, как в ней тут же начинают течь краны и ломается мебель. По-моему, это замечательная квартира! Тут есть даже одеяла и две ванные! — ликовала Аннунген.

Я отметила про себя вид на старые и новые крыши, густой лес антенн и полоску моря. Все выглядело надежным и прибранным. И тем не менее я тосковала по старой квартире в Кройцберге. Словно начала привыкать к антиквариату. Франк, безусловно, оставил бы последнее слово за Аннунген. И сейчас самое главное было найти место, где я могла бы работать.

Все складывалось, как нельзя лучше, но Дэнни не был намерен обсуждать с нами практические детали. Он плюхнулся на стул перед обеденным столом и предложил нам deal[29], как он это назвал. Иными словами он хотел составить с нами договор так, чтобы мы могли не платить государству налог в пятьсот евро. Но из этой суммы двести евро должны были достаться ему, а остальные триста — нам.

Дамы из Норвегии переглянулись. Он повторил свое заманчивое предложение и с улыбкой прикурил одну сигарету от другой. Аннунген выглядела растерянной, мне стало противно.

— И что же это за налог? — поинтересовалась Фрида.

Дэнни глубоко затянулся. Сигарета повисла у него в уголке рта, когда он покосился на бумагу, лежавшую перед ним на столе. Пальцы шарили в боковом кармане в поисках ручки. От сигареты исходил кислый дым, а Дэнни выводил на бумаге какие-то непонятные английские буквы, словно он вдруг потерял дар речи. Рука его слегка дрожала.

Только теперь я обратила внимание, что у него серый цвет лица и глаза подернуты пленкой, как у только что выпотрошенной рыбы. Мне пришла в голову дерзкая мысль, что он не только курит плохие сигареты, но и колется, когда выдается минутка. И вся его бессвязная болтовня и о квартире и о деньгах, которые мы могли бы сэкономить, стала более понятной. Он хотел сделать нас своими сообщниками. На лбу у него выступили капельки пота.

Я взглянула на Аннунген и поняла, что в ней начало просыпаться материнское чувство.

— Но ведь это противозаконно. Кто сядет в тюрьму, если это откроется? Ты? Или мы? — спросила Фрида.

С кристально-честным энтузиазмом Дэнни заверил ее, что все совершенно законно. Все так поступают.

— Но тогда фирма должна подписать с нами другой договор, в котором этот налог будет отсутствовать, чтобы мы не стали участниками подобной практики. А кто на этом заработает, нас не интересует, — сказала Фрида.

Черты его лица несколько раз менялись до неузнаваемости, словно он вообще не знал, кто он. В конце концов со стеклянным взглядом Дэнни произнес что-то, похожее на угрозу или на отговорку. Или на то и на другое. Руководство фирмы не должно узнать о нашем разговоре, это должно остаться между нами, в противном случае еще неизвестно, сможем ли мы снять эту квартиру.

— Тогда мы найдем другую, — решительно сказала я.

Дэнни взял себя в руки и захотел еще раз показать нам квартиру, чтобы мы поняли, какую редкую возможность мы упускаем.

— Квартира замечательная. Как раз то, что нам нужно. Современные, светлые комнаты в удобной части города, — примирительно запротестовала Аннунген, когда я хотела уйти.

— Ни о каком deal не может быть и речи. И нам нужен договор, подписанный руководством фирмы, а не тобой! — без обиняков сказала Фрида.

Дэнни сник и сунул зажженную сигарету в карман брюк, но сразу же вынул ее из кармана и загасил о стеклянный столик. Тут уж чаша терпения лопнула даже у Аннунген. Дрожащим пальцем она показала на сигарету.

— Забирай свою носогрейку! — крикнула она на чистейшем бергенском диалекте и, как ни странно, Дэнни мгновенно ей повиновался.

Прежде чем мы снова вернулись в его фирму, Дэнни шепотом обратил наше внимание на то, что договор, подписанный его руководством, будет нам стоить на пятьсот евро дороже, чем подписанный им. Мы никак не откликнулись на этот призыв. Он сел за письменный стол и что-то нацарапал на бумаге.

— Но здесь только перечень того, за что мы должны платить, тут ничего не сказано, сколько и за что мы платим и на какой срок снимаем квартиру, — возразила я, и мне сразу стало легче, когда начальница Дэнни вошла в комнату.