Синдром Алисы - Эли Фрей

Алиса смотрела вниз, болтала ногами, подметая под собой разноцветные сухие листья.

– Малышка, – Вика погладила ее по руке. – Я не знаю, что с тобой происходит, но, кажется, я могу понять тебя и твои чувства. Ты кажешься мне очень несчастной. Ты одинока, но пытаешься делать вид, будто тебе никто не нужен. Будто ты прекрасно обходишься без друзей и любишь уединение. Это неправда. Невозможно быть счастливым в одиночестве. Природа сделала человека социальным существом, он не может находиться без своей стаи. Одиночество сводит с ума. Когда ты один, на тебя накатывают волны тяжелых мрачных мыслей, ты тонешь в них и захлебываешься. А друг – это кораблик, с которого тебе уже кидают спасательный круг. Друг всегда вытащит тебя на поверхность, не даст тебе потонуть. Алиса, не закрывайся в себе, не тони в своих мыслях. Прошу, позволь мне кинуть тебе спасательный круг.

Алиса смотрела себе под ноги, думая над словами Вики. Этот разговор давался тяжело. Было бы лучше, если бы Вика сейчас рассказала ей что-нибудь о пандах и о новом лавандовом лаке для ногтей. Но Алиса не могла не согласиться – девушка была права во всем. Алиса понимала, что сейчас решается судьба их отношений: либо они станут подругами, либо разойдутся по разным дорогам и навсегда останутся чужими друг другу. Ежевичка сделала гигантский шаг в ее сторону – теперь ей нужно сделать свой шаг. Но куда? Навстречу или назад? Алиса уже обжигалась на дружбе. Но ей безумно хотелось снова довериться кому-то. Вика не сможет обмануть или предать. Кто угодно, только не она.

Приходи. В. Гости. Мама. Обрадуется.

– А ты? – Вика смотрела на подругу, хитро прищурив глаза.

И. Я. Буду. Рада. Но. Беда.

– Беда? Какая беда? – нахмурилась Вика.

Я. Выпила. Все. Какао.

Вика засмеялась, и ее смех окончательно растопил лед в душе Алисы.

– Тогда я как-нибудь приду к тебе в гости. А какао сделаем вместе. Так мы теперь подруги? – Она вдруг взяла Алису за руку.

Та дернулась от неожиданности, но руку не выпустила. Наоборот, сжала крепче.

Подруги.

* * *

В конце ноября Алиса наткнулась на одну статью в Интернете, которая очень ее заинтересовала.

В подъезде своего дома был сильно избит восемнадцатилетний Теодор Полунин.

Мотивы преступления не выяснены, виновные скрылись. Это не было избиением с целью ограбления, поскольку при себе у жертвы остались нетронутыми кошелек и мобильный телефон.

Близкие друзья и родственники считают, что Теодор оказался жертвой гомофобии. Дело в том, что примерно за месяц до происшествия неизвестный хакер взломал компьютер Полунина и выложил в Интернет видео гомосексуального содержания, на котором были запечатлены Теодор и его друг. После публикации этого видео в социальных сетях посыпались угрозы и оскорбления со стороны неизвестных.

– Его преследовали и в реальности, – сообщает сестра Теодора. – На улице его часто доставали разные компании. Дальше оскорблений обычно не заходило, но один раз в него бросили камень и попали в голову. За три дня до нападения ему угрожали и запрещали показываться в собственном дворе.

Свою принадлежность к гомосексуалистам Теодор и его семья отрицают, называют видео ложью, клеветой и вбросом с целью запятнать честь Теодора. Семья уверена, что смонтированное видео в Интернет выложили завистники – юноша состоит в спортивной школе олимпийского резерва и профессионально занимается греблей. Он достиг больших успехов в спорте, что могло послужить причиной зависти и такого низкого поступка со стороны анонимов.

Было возбуждено уголовное дело по статье 112 УК РФ – умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью.

После избиения пострадавший был доставлен в больницу с сильными травмами. Что касается вопросов здоровья Теодора и продолжения его спортивной карьеры, то тут врачи делают неутешительные прогнозы. Юноша получил сложную травму плеча, повлекшую за собой разрыв почти всех плечевых связок. Его ждет длительная реабилитация, после которой плечо сможет восстановить свои двигательные функции. Но врачи не дают Теодору ложных надежд и предупредили сразу, что в профессиональный спорт он уже никогда не сможет вернуться.

Эта новость взволновала Алису. Почувствовала ли она удовлетворение?

Должна была, но… Она ничего не чувствовала. Ни ликования, ни удовлетворения, ничего. Лишь какую-то давящую пустоту. Поскорее бы это все кончилось.

«Минус один, Мэд», – с грустью произнесла она в своих мыслях.

«Ты умница, маленькая Алиса. Нужно продолжать в том же духе», – услышала она ответ.

Алиса достала тетрадь, где на первом листе были крупным шрифтом написаны четыре имени. Алиса взяла ручку и жирной линией зачеркнула первое имя.

Теодор заплатил за то, что сломал жизнь одной маленькой девочке. И остальные заплатят.

Пелагее и ее маме всегда приходилось очень трудно: бабушка, парализованная вот уже много лет, лежала на их плечах тяжелым грузом. Девушка совсем не помнила того времени, когда бабуля была нормальной и могла ходить.

Поддержание гигиены, перестилание постели, инъекции, кормление, обмывания и обтирания, туалет… Это все отнимало силы и время. У бабки было парализовано тело, но сохранились громкий голос и внятная речь, и своими нескончаемыми просьбами, требованиями, криком, хрипами и стонами она высасывала из матери и внучки всю энергию, доводя семью до физического и психического истощения.

Весь бюджет уходил на больную: противопролежневый матрас, бактерицидный излучатель, функциональная двухсекционная кровать с туалетным устройством и многое другое – все это стоило безумных, по меркам семьи, денег.

Несмотря на все гигиенические процедуры и чистоту, которую очень старались поддерживать Пелагея с мамой, в доме все равно стоял стойкий запах больного старческого тела.

Мать и дочь всегда старались оградить Теодора от домашних хлопот. У него были стремления, достижения и перспективы, а у Пелагеи ничего, кроме жалкого, никому не нужного незаконченного среднего профессионального образования в колледже. Поэтому Пелагея взяла на себя обязанности помогать маме по дому. Каждый день, выполняя неприятную работу, она думала о том счастливом будущем, которое однажды наступит у семьи. Теодор станет много зарабатывать, и тогда они с матерью наконец смогут ничего не делать и безбедно жить.

Но в одночасье мечты Пелагеи разрушились. Теодор никогда больше не сможет вернуться в спорт.

Брат провел в больнице четыре недели. Возвратившись домой, он погрузился в глубокую депрессию, которая только прогрессировала. Теодор никуда не выходил, его перестало волновать абсолютно все, что происходит вокруг. Он прекратил пользоваться ноутбуком. Проявлял эмоции только тогда, когда Пелагея включала компьютер.