Корпорация "Феникс" - Алексей Бессонов

Ночь выдалась влажной. В открытые окна автомобилей влетали прохладные ароматы разнотравья, ковром укрывающего степь, и так оно было к лучшему, потому что восхитительно романтичный ветер не только вполне соответствовал духу путешествия, но еще и не давал уснуть за рулем.

Вскоре Шизелло, а за ними и остальные, выбрались на Шмопский тракт. Дорога была пустынной, решительно ничто не мешало придавить как следует, чем и воспользовался дядюшка Джед, достав из дорожной корзинки уже третий бутерброд с докторской.

– Во времена моей далекой юности, – поучительным тоном начал он, – о таких комфортных условиях нам не приходилось и мечтать. Да-а уж, бывало ведь так, что там, на далеких островах, в сельмаге не найдешь ничего, кроме морской капусты да майонеза. Приходилось ловить акул! Они под майонезом как раз вполне съедобны.

– А что, кроме акул в океане ничего и не поймать? – удивился его племянник, маркграф Ромуальд.

– Да причем тут «ничего», – вздохнул Джедедайя. – А романтика?

– А-аа, – понял Ромуальд.

В коновозе тем временем шла философская беседа.

– И вот когда мастер самогонной церемонии закончил резать соленые огурчики и сделал мне знак приблизиться, я понял, что все вещи в мире взаимосвязаны – и огурчики, и старая газета, коей мастер тщательно протирал стаканы, прежде чем подать их гостям, – говорил Партизан. – Ведь едва он отбросил ненужный уже газетный лист, я разглядел на нем заголовок статьи, прославляющей овощеводов-полярников. Так я, тогда еще молодой, увидел суть церемонии, призванной показать не только связь душ, но и событий, разных вещей, живущих вокруг участников своей незаметной жизнью.

– Браво! – воскликнул Жирохвост. – Кстати, а не выпить ли нам по стаканчику… кефиру?

– Не знаю, что там с кефиром, а вот «Агдамом» я запасся, – кивнул Шон и, порывшись в своей дорожной сумке, достал оттуда небольшой, литров на десять, бочонок.

– Зер гут, – одобрительно зашевелил пятачком старик Партизан. – Кто знает, что ждет нас впереди?..

– Вот уж точно, – согласился Шон. – Что-то не нравится мне этот пресловутый Шмопский лес! Вроде бы и радиации там нет, а вот все-таки какой-то он на всех фотографиях зловещий. Да и фотографий-то мы нашли на удивление мало.

– Кое-что я слыхал о нем, будучи еще жеребенком, – всхрапнул за его спиной Пупырь. – Поговаривали, что путь на болота лежит через зловещее ущелье, в котором многие кони поломали себе ноги. Бр-рр…

Шон разлил «Агдам» по стаканам и задумался над словами Пупыря.

– На карте оно обозначено, как «Ущелье принцессы», – сообщил он. – Любопытно было бы узнать, о какой именно принцессе идет речь?

– Для этого нужен как минимум краевед, – заметил Партизан, – а где возьмешь краеведа в нашем-то захолустье?

Восток начал светлеть. Подустав от «Агдама», обитатели коновоза постепенно расползлись по углам и захрапели на прихваченных в дорогу матрасах.

Заснул и дядюшка Джед. Во сне он часто ворочался и иногда, очевидно, в припадке романтического вдохновения, принимался напевать классические романсы типа «Ах Соня, Соня, зажги мне пламень в бейцах, и голову умой в своих духах…» Слушая дядюшку, Ромуальд восхищенно качал головой, и едва не прозевал вдруг возникшую перед ним полосатую палку. Вслед за остановившимся пикапом замерли у обочины и остальные машины их маленькой колонны.

Покачиваясь на гусарский манер, к пикапу подошел очень широкий человек в коже. Кожаным было все, даже маленькая фуражка с кокардой дорожной полиции герцогства. На поясе у патрульного висели две пары блестящих наручников и плетка-семихвостка, в его лаковых сапогах до колен сверкало утреннее солнышко.

– Ага, – глубокомысленно заметил он, изучив документы Ромуальда. – И куда это мы собрались, маркграф?

– Сражаться с чудовищами, – поднял брови Ромуальд. – Куда ж еще?

– Что-о? – все четыре подбородка патрульного затряслись, и он не без труда просунул голову в открытое окно пикапа. – А ну-ка, дыхните!

Молодой Шизелло старательно выполнил его приказание.

– Рассольник с почками, пара каплунов, омар под каперсами и бедро барана, – задумчиво перечислил патрульный. – Странно, но сегодня вы еще не пили. Ладно, опустим это. Что там в фургоне?

– Да как обычно, – заморгал маркграф.

– Идемте посмотрим!

Ромуальд недоуменно пожал плечами и двинулся вслед за патрульным. Кожаный с плеткой решительно распахнул двери коновоза и тут же застыл, пораженный увиденным.

– Это… это кто? – вяло спросил он, указывая пальцем на спящего в обнимку с Партизаном Шона. – Откуда… такой… непорядок?

– Из Житомира, – раздался грозный голос за его спиной.

Патрульный медленно повернулся и увидел перед собой самого барона Кирфельда со шпагой на боку. В руке барон держал свое удостоверение почетного офицера герцогской свиты: едва глянув, представитель дорожной полиции погрустнел и опустил глаза.

– Довольно! – рявкнул барон. – Вместо того чтобы ловить правонарушителей и всяких прочих негодяев, вы, любезный, занимаетесь тут черт знает чем! Освободите дорогу, нам пора ехать! По машинам, дорогой зять!

И посрамленный патрульный остался в дорожной пыли, позвякивая своими наручниками.

За всеми этими приключениями до Шмопска наши путешественники добрались ближе к полудню. Взятые в кабины запасы были уже подъедены начисто, и жрать всем хотелось до ужаса, поэтому барон привел колонну к постоялому двору «У старого Карла», известному ему по давним охотничьим экспедициям в свите герцога Херцога.

– Увы, друзья, – вздохнул за стойкой старший портье, – ничем не могу помочь! Весь город буквально оккупирован делегатами Всемирного Конгресса гельминтологов, который устроили наши власти для привлечения инвестиций. Так что мест нет, дорогие гости. Боюсь даже, что их нет вообще нигде…

– Н-да-а, – протянул барон, выходя в сопровождении Ромуальда на стоянку. – Неужто же придется отдыхать прямо на воздухе?

– Поедемте в сторону леса, дорогой тесть, – предложил Шизелло. – Я думаю, что туда чертовы глистотники еще не добрались. Отелей там не сыскать, но пара харчевен найдется наверняка. Там и решим, что делать дальше.

Кирфельду не осталось ничего другого, как признать доводы зятя разумными. Снова зарычав моторами, маленькая колонна двинулась по окружной дороге. Вскорости по правую руку показались унылые ряды серых пятиэтажек, а на горизонте выросла зловещая стена Шмопского леса.

– Вон, я вижу что-то похожее на таверну, – сказал Ромуальд своему дядюшке Джедедайе Шизело, сидевшему в пикапе рядом с ним. – Свернем наудачу?

Пикап Ромаульда, а за ним и остальные машины подъехали к древнему двухэтажному домишке с острой, потемневшей от времени соломенной крышей. На фоне облупленных пятиэтажек заведение казалось призраком, занесенным на окраину Шмопска каким-то магическим ветром из совершенно иных эпох.